Александр Нимко - Амазонки Атлантиды

– Да, – с испугу ответила я.

Что я ляпнула! Нужно подальше уносить ноги отсюда, а то уже запахло большими неприятностями. Но чтобы добраться до двери, придется пересечь весь зал. Я медленно поднялась с матраса.

– Куда это ты собралась? – толстяк встал, и его раскрасневшееся лицо запылало гневом. – Бежать задумала? Хочешь выдать нас амазонкам?

Я бросилась к двери, петляя между кучами ворованного хлама. Металлический кувшин, запущенный толстяком, ударил мне в спину и сбил с ног. Острая боль пронзила все тело, вонзаясь иглами в черепную коробку. Воры восторженно заорали, когда кувшин отскочил от моей спины.

Туман начал заволакивать глаза, мое сознание потускнело. А потом внутри что-то зашевелилось, возвращая силы. Головокружение мгновенно прошло, боль превратилась в злость. Как-то неуклюже, но я все-таки поднялась на ноги. Толстяк был уже рядом. Он ударил меня по лицу с такой силой, что я еле удержалась на ногах. Схватив меня за плащ, он занес кулак для нового удара. Предпринять что-то времени не было, и я смогла сделать только одно: собрав всю свою психическую энергию в шар, я швырнула ее в толстяка. На мгновение взгляд его потускнел и пальцы разжались. Следующий ментальный удар отбросил его на ближайший стол, который с грохотом перевернулся. Пот лился по его лицу, жирные пальцы сжались в кулаки, а мускулы напряглись. Он готовился к прыжку. В его глазах горела жажда убийства.

Мое лицо горело от пощечины, а на губах ощущался соленый вкус крови. Вкус царской крови. «Господи, помоги!» – в отчаянии подумала я, вкладывая в эти слова всю свою жизнь.

В дальнем углу внезапно дрогнула и распахнулась дверь. Готовый к прыжку толстяк замер, оглянувшись на дверь. Я попыталась воспользоваться замешательством и дернулась к двери. Но тут силы окончательно покинули меня. Боль сцепила все тело, став еще более пугающей и острой. Я в отчаянии и с сожалением посмотрела в сторону двери. В дверном проеме молча стоял человек. Высокий, с ястребиным лицом и длинными белоснежными волосами. На незнакомце был накинут серебристый плащ-туника. Он был без головного убора, зато в руке держал золотистый то ли меч, то ли посох. И выглядел он очень разгневанным.

– А ты еще кто такой? – резко спросил толстяк. – Мы никого не приглашали!

Незнакомец посмотрел на принцессу, и выражение его лица немного смягчилось. Потом он перевел взгляд на толстяка, и его глаза засверкали молниями. Весь гнев толстяка улетучился вместе с его телом, которое отлетело к стене. Как будто его ударил мощный невидимый кулак.

В комнате наступила тишина, если не считать стонов толстяка.

– Кто я такой? – спросил незнакомец. – Лучше вам этого не знать. Для вашего же блага.

И вдруг Никатея ощутила бесконечный покой. Это чувство нахлынуло на нее, и поглотило все ее существо. Страх погас, как задутая свеча. Словно его смела какая-то невидимая сила. Появилось спокойствие и безмятежность. И удивление…

Незнакомец изучающе и с любопытством осматривал принцессу. А потом он вдруг улыбнулся и шагнул в комнату. Все выглядели удивленными и какими-то умиротворенными.

«Он нас всех окатил благодатью», – подумала я. И было такое чувство, что я его уже где-то видела и я его знаю.

– Прости нас, Великий Санат Кумара! – раздался в углу голос мускулистого атланта. – Чем мы провинились перед тобой?

– Вы хотели лишить жизни принцессу амазонок. Нет вам прощения!

Толстяк начал подниматься на ноги, не отрывая взгляда от незнакомца. Потом хрюкнул от боли и снова полетел на пол. Незнакомец даже не повел рукой.

Мир вокруг замигал и заискрился. Все завертелось в круговороте, время и пространство смешались в божественном танце.

Никатея очнулась, и несколько мгновений лежала неподвижно, ощущая неуверенность. Что-то не так. В комнате никого не было, и в этом была причина ее беспокойства. Она села и нахмурилась. Что-то было здесь неправильно. Ника подкралась к двери, чуть приоткрыла ее и выглянула наружу. По туннелю ходили люди. Она осторожно вышла и пошла по лабиринту. И пошла, по всей видимости, не в ту сторону.

Когда туннель закончился, я оказалась в какой-то огромной пещере. Из ее глубины доносились непонятные звуки. Полыхающие факелы озаряли черные своды и стены подземелья. В центре подземелья на огромном, похожим на летучую мышь троне, вырезанном из блестящего черного камня, сидел мужчина с узкой щелью вместо рта и темными поросячьими глазками. Его кожа была тусклого оттенка, а красная радужка глаз пылала каким-то адским пламенем. Из копны грязных волос торчали маленькие рожки. В руке у него был зажат длинный сверкающий нож, от лезвия которого отражался свет факелов. Он вполне подпадал под устоявшееся описание человекоподобного существа мужского пола.

На троне из полированного камня сидел один из атлантских колдунов, и металлические чаши с огнем стояли слева и справа от него. Мерцали факелы по периметру, искрясь и постреливая кольцами дыма, которые клубами поднимались к потолку. Колдун поднял правую руку, и сквозь мерцающий свет и дым разнеслись его слова по залу.

– Вы будете сегодня развлекаться, дабы доставить мне удовольствие!

Его водянисто-серые глаза стали первобытно свирепы, а грязная борода взъерошилась, как наэлектризованная. Он поднял левую руку и хлопнул в ладоши.

– Праздник начинается!

И смешались слова его с разлитым в воздухе бормотанием, наполненным электромагнитными вибрациями. Зазвучала музыка.

К невысокому алтарю перед троном подошел мужчина. Он обнажил лезвие висящего на правом боку клинка, и отрезал мизинец своей левой руки. Кровь начала стекать по лезвию, и тоненькой струйкой литься на черный алтарь. Слезы катились у него по щекам и, падая вниз, смешивались с кровью. Он судорожно глотал воздух широко открытым ртом. Потом подвели юную амазонку и привязали к жертвенному алтарю. Она извивалась, натягивая веревки и пытаясь вырваться. В ее огромных зеленых глазах застыл дикий ужас.

Из глубины подземелья появилось уродливое существо. Более отвратительного существа в этом мире, наверное, не могло быть по определению. Оно напустило в зал такого холода, что в моих чувствительных глазах все почернело вокруг.

Все вокруг упали на колени. Он двигался с грацией змеи, и ни одна складка не шелохнулась на его черном плаще. Болезненно-бледное лицо, вроде бы как и человеческое, но похожее на личинку могильного червя. Он поворачивался в разные стороны, рассматривая присутствующих. От этого могильного взгляда по толпе пробежал заметный трепет, превратившийся в дрожь. Он подошел к трону и остановился слева от него.