Бернард Корнуэлл - Властелин Севера. Песнь меча (сборник)

И я кивнул Хэстену:

– Так тому и быть.

– Ты должен встретиться с Зигфридом и Эриком, – сказал он. – И мы должны принести клятвы.

– Да.

– Завтра, – продолжал Хэстен, внимательно наблюдая за мной, – мы покинем это место и отправимся в Лунден.

Итак, все началось.

Зигфрид и Эрик готовились защищать Лунден, а защищая его, они бросали вызов мерсийцам, которые считали город своим, бросали вызов Альфреду, который боялся, что в городе встанет вражеский гарнизон, и бросали вызов Гутруму, который желал, чтобы в Британии царил мир. Но мира не будет.

– Завтра, – повторил Хэстен, – мы отправляемся в Лунден.

Мы уехали на следующий день.

Я возглавлял своих шестерых людей, в то время как Хэстена сопровождал двадцать один человек. Мы ехали по южной стороне Веклингастрет под непрекращающимся дождем, превратившим обочины дороги в густую грязь. Лошади чувствовали себя несчастными, мы тоже.

По дороге я пытался вспомнить каждое слово, которое сказал мне Бьорн Мертвец, зная, что Гизела захочет, чтобы я пересказал ей все до мелочей.

– Итак? – вскоре после полудня окликнул меня Финан.

Хэстен ехал впереди, и Финан пришпорил лошадь, чтобы поехать рядом со мной.

– Итак? – переспросил я.

– Итак, ты собираешься стать королем Мерсии?

– Так сказали богини судьбы, – проговорил я, не глядя на него.

Мы с Финаном вместе были рабами на торговом судне. Мы страдали, замерзали, терпели и научились любить друг друга, как братья, – и мне было небезразлично его мнение.

– Богини судьбы – обманщицы, – сказал Финан.

– Это христиане так считают? – спросил я.

Он улыбнулся. Поверх шлема Финан накинул капюшон плаща, поэтому я почти не видел его худого хищного лица, но увидел блеск зубов, когда он улыбнулся.

– В Ирландии я был великим человеком, – сказал Финан, – у меня были лошади, обгонявшие ветер, женщины, затмевавшие солнце, и оружие, которое могло победить весь мир. Но богини судьбы вынесли мне свой приговор.

– Ты жив, – ответил я. – И ты свободный человек.

– Я – человек, который поклялся тебе в верности, и поклялся по доброй воле. А ты, господин, дал клятву верности Альфреду.

– Да.

– Тебя заставили дать эту клятву? – спросил Финан.

– Нет, – признался я.

Дождь обжигал мне лицо. Небо было низким, земля – темной.

– Если судьбы не избежать, почему тогда мы даем клятвы? – спросил Финан.

Я ответил вопросом на вопрос:

– Если я нарушу данную Альфреду клятву, ты нарушишь клятву, данную мне?

– Нет, господин, – ответил он, снова улыбнувшись. – Я бы скучал по тебе, но ты не будешь скучать по Альфреду.

– Не буду, – признал я.

Наша беседа замерла под дождем и ветром, но слова Финана продолжали звучать в моей голове и беспокоили меня.

Мы провели ночь рядом с огромной усыпальницей святого Альбана. Римляне построили здесь город, но теперь он пришел в упадок, поэтому мы остановились в датском доме сразу к востоку от города. Наш хозяин был достаточно гостеприимен, но сдержан в речах. Он признался, что слышал – Зигфрид привел своих людей в старый город Лундена, но не осуждал это и не порицал.

Как и я, он носил амулет-молот, но у него имелся священник-сакс, который помолился над трапезой, состоявшей из хлеба, бекона и бобов. Присутствие священника напоминало, что дом этот находится в Восточной Англии, что Восточная Англия – официально христианская страна и ладит со своими христианскими соседями. Но наш хозяин не забыл заложить на засов ворота своего палисада, и его люди несли караул всю дождливую ночь.

В этих землях что-то реяло в воздухе, ощущение шторма, который мог разразиться в любую минуту.

Дождь и ветер стихли уже в темноте. А мы покинули дом на рассвете, уехав в мир мороза и неподвижности. Хотя теперь Веклингастрет стал оживленнее – мы повстречали людей, которые гнали скот к Лундену. Животные были тощими, но их оставили от осеннего забоя, чтобы город мог кормиться их мясом зимой.

При виде нас пастухи упали на колени – столько вооруженных людей проскакало мимо.

К востоку небо очистилось от туч, и, когда в середине дня мы добрались до Лундена, солнце ярко сияло за густым покровом темного дыма, который вечно висел над городом.

Мне всегда нравился Лунден. Это был город руин, торговли и грехов, протянувшийся вдоль северного берега Темеза. Руины оставили здесь римляне, когда покинули Британию; их древний город венчал холмы на восточном краю города и был окружен стеной из кирпича и камня.

Саксам никогда не нравились римские строения. Боясь привидений римлян, они построили свой новый город к западу от старого – место соломенных крыш, деревянных стен, плетней, узких улочек и вонючих канав. Канавам полагалось нести сточные воды в реку, но обычно грязная вода застаивалась в них до тех пор, пока их не затоплял дождь.

Этот новый город саксов был оживленным местом, провонявшим дымом кузниц, звенящим от криков торговцев. Вообще-то, он был даже слишком оживленным и деловым, чтобы кто-нибудь дал себе труд возвести вокруг него защитную стену.

«Зачем нам стена?» – возражали саксы.

Ведь датчане довольствовались тем, что жили в старом городе, и не выказывали никакого желания перерезать обитателей нового. В некоторых местах стояли палисады, свидетельствуя о том, что кое-кто пытался защитить быстро растущий новый город. Но такие порывы быстро угасали, и палисады гнили, или же их растаскивали, чтобы построить из них новые дома вдоль воняющих сточными канавами улиц.

Лондонская торговля брала начало на реке и на дорогах, что вели во все части Британии. Дороги, конечно, были римскими, и по ним тек поток шерсти и глиняных изделий, слитков металла и невыделанных шкур, в то время как по реке сюда приходили предметы роскоши из-за границы, рабы из Франкии и голодные люди в поисках неприятностей. Последних было полным-полно, потому что городом, построенным там, где сходились границы трех королевств, в последние годы в буквальном смысле слова никто не управлял.

К востоку от Лундена лежали земли Восточной Англии, где правил Гутрум. К югу, на дальнем берегу Темеза, находился Уэссекс, а на западе была Мерсия, которой и принадлежал этот город. Но Мерсия была увечной страной без короля, поэтому не существовало ни управляющего, который поддерживал бы в Лундене порядок, ни великого лорда, вершившего бы здесь закон.

Люди ходили по улицам при оружии, у их жен имелись телохранители, у ворот сидели на цепи огромные псы.

Каждое утро здесь находили трупы, если только прилив не уносил их вниз по реке, к морю, мимо берега, где датчане устроили свой огромный лагерь близ Бемфлеота. Из этого лагеря являлись корабли северян, чтобы требовать обычную плату с торговцев, приплывавших из устья Темеза. Северяне не имели права облагать торговцев пошлиной, но у них были корабли, люди, мечи и топоры, что наделяло их достаточными правами.