Элиф Шафак - Ученик архитектора

Одним из десятников, пользующихся особым доверием Синана, был уроженец горных краев Ливана, араб-христианин по прозвищу Снежный Габриэль. Кожа, волосы, ресницы и брови этого человека были белы, как алебастр, а глаза, подобно глазам кролика, краснели на солнце. Новички зачастую отказывались с ним работать, заявляя, что на нем лежит проклятие, но Синан никогда не шел у них на поводу. Во внешности Снежного Габриэля нет ничего зловещего, говорил он, ибо таким его создал Бог, к тому же другого такого хорошего работника не сыскать во всей империи.

Чота оказывал строителям немалую помощь: если требовалось поднять или переместить какую-либо тяжесть, слон был просто незаменим. Как-то раз, когда слон поднимал мраморную колонну, трос, которым она была привязана, порвался. Колонна рухнула вниз, едва не раздавив Снежного Габриэля, который, к счастью, успел отскочить. Но подобные из ряда вон выходящие события были на стройке редкостью. Дни тянулись однообразно, наполненные тяжелым, упорным трудом. Каждое утро слон и его погонщик покидали придворный зверинец и отправлялись на стройплощадку, расположенную поблизости от янычарских казарм. Жители города уже привыкли видеть их на улицах. Но все же иногда зеваки, по большей части дети, ждали появления белого слона. В городе ходило поверье, что земля, по которой ступали ноги этого животного, дарует здоровье и силу, и потому всегда находились желающие собирать комья земли на дороге.

Приглядываясь к людям, которые трудились рядом, Джахан быстро постигал основы мастерства. На учеников Синана он взирал с неизменной завистью, ибо они были значительно ближе к архитектору, чем все прочие.

Учеников было трое. Первый – худой, оливково-смуглый уроженец Анатолии, хромавший вследствие перенесенной в детстве болезни, – носил имя Никола. Однажды увидев любое здание, он был способен изобразить его с точностью до мельчайших деталей. Второй ученик, высокий, широкоплечий, родился в маленькой деревеньке поблизости от персидской границы. Родителей его убили разбойники, так что мальчика вырастил дедушка. Звали его Давуд, и он обладал умом острым, как отточенный кинжал. Третий ученик, по имени Юсуф, был немым. Этот юноша так ловко управлялся с цифрами, что Синан всегда поручал ему проверять свои собственные расчеты. Лицо Юсуфа было гладким и безволосым, а глаза – большими и зелеными. В детстве он сильно обжег обе руки и теперь постоянно носил перчатки из оленьей кожи. Рабочие его недолюбливали, и, если бы не Синан, Юсуфу пришлось бы несладко. Зная об окружавшей его стене неприязни, немой, подобно галерным рабам, вечно ходил, опустив глаза в землю.

Джахан никогда не упускал возможности приблизиться к этим юношам и украдкой заглянуть в их чертежи и рисунки. Вернувшись в зверинец, он пытался воспроизвести то, что видел, рисуя прутиком на песке. В душе его словно бы поселились два человека. Первый хотел лишь одного: добиться, чтобы зодчий Синан сделал его своим учеником. А второй думал о деньгах, которые он обещал украсть, и о побеге, что неизбежно влекла за собой кража. Пропасть между этими двумя людьми была столь глубока, что Джахан сам удивлялся, как они уживаются рядом. Но он знал: недалек тот час, когда ему придется сделать выбор.

В январе в Стамбул пришли холода. С карнизов свисали сосульки, сказочно красивые, но несущие прохожим опасность. Город дремал под толстым одеялом снега. Тем не менее на стройплощадке по-прежнему кипела работа. Галерные рабы, не имевшие обуви, оборачивали ноги тряпками, из которых выглядывали их красные распухшие пальцы.

Как-то утром слон и погонщик совершали свой обычный путь из дворца на стройку. Неожиданно к ним подбежала собака, которая лаяла так отчаянно, словно хотела что-то им сообщить.

– Давай посмотрим, что нужно от нас этой шавке! – крикнул Джахан, по обыкновению сидевший на шее Чоты.

Слон послушно последовал за дворняжкой. Пес, явно довольный тем, что ему удалось привлечь внимание, свернул налево и привел их на набережную, прямо к кромке замерзшей воды.

– Стой! – скомандовал Джахан.

Но прежде чем приказ сорвался с его губ, Чота вышел на лед, который тут же проломился под его тяжестью. Слон ушел в воду по пояс, а Джахан, по-прежнему сидевший у него на шее, замер от ужаса, ибо увидел, что́ именно хотел им показать пес. В воде, совсем близко от него, плавал распухший синевато-багровый труп. То была женщина, скорее всего наложница; ее длинные распущенные волосы напоминали водоросли. Судя по богатому наряду и драгоценному ожерелью на шее, она принадлежала к знатному дому, возможно даже, жила в серале.

Джахан, моментально решив завладеть ожерельем, приказал слону двигаться вперед. Добыча была совсем близко, но вдруг Чота замер. Погонщик, со всех сторон окруженный водой, пытался заставить слона сдвинуться с места, но тщетно. Чувствуя, что попал в глупое положение, Джахан заорал во всю глотку, призывая на помощь. На его счастье, вскоре на берегу появилась повозка, запряженная осликом. В повозке сидело пятеро цыган. Все они с любопытством наблюдали за происходящим.

– Что, Балабан, поможем? – обратился один из них к другому, рослому малому, сидевшему впереди.

– Да, помоги-ка, пожалуй, бедной женщине.

– Вы что, спятили? – возмутился Джахан. – Она давным-давно мертва. Лучше помогите нам со слоном.

Тот, кого звали Балабан, не выпуская из рук поводьев, поднялся на ноги. Лицо у него было грубое, словно высеченное из камня, а нос кривой, похоже, многократно перебитый в драках. Приоткрытые губы позволяли увидеть ряд белоснежных зубов, длинные волосы рассыпались по плечам, шляпу украшало перо цапли. Вид у цыгана был диковатый, но в то же время не лишенный своеобразного величия.

– Будешь грубить старшим, я отрублю тебе язык и скормлю его кошкам, – пообещал он.

Джахан смекнул, что лучше молчать. Не теряя времени, цыгане достали веревки и сделали из них две петли. Одну накинули на хобот слона, другую – на руку утопленницы и потащили обоих к берегу. Чота переступал ногами с крайней неохотой. Несколько раз он пытался стряхнуть аркан, едва не сбрасывая своего злополучного погонщика в воду. Наконец слон оказался на берегу, и Джахан, испустив вздох облегчения, спрыгнул на землю. И тут ему невольно вспомнились рассказы о цыганах, которыми в первый его день в Стамбуле пугал мальчика чиновник, доставивший их с Чотой во дворец. Значит, вот какие они, эти ужасные люди, представители бродячего племени. Джахан робко приблизился к своим спасителям:

– Я вам очень благодарен. Если бы не вы, я бы пропал. И Чота вместе со мной.

– Мы пожалели твоего Чоту, – ответил Балабан. – Славная животина. У нас ведь тоже есть слон.