Бернард Корнуэлл - Гибель королей

Эдуард взял себя в руки.

– Я хочу, чтобы все твои люди вооружились и оседлали лошадей, – обратился он к Стипе, – и были готовы выехать в Твеокснам.

– Это у него единственное поместье, лорд король? – спросил я.

– У него есть еще Уимбурнан, – ответил Эдуард. – А что?

– Кажется, его отец похоронен в Уимбурнане?

– Да, там.

– Значит, туда он и поехал, – сказал я. – Он упомянул Твеокснам, потому что хочет нас запутать. Когда похищаешь человека, тогда не говоришь преследователям, куда его везешь.

– А зачем ему похищать Этельфлед? – На лице Эдуарда вновь отразилась растерянность.

– Затем, что он хочет перетянуть на свою сторону Мерсию, – ответил я. – Она с ним в хороших отношениях?

– В хороших? Мы все пытались с ним подружиться, – сказал Эдуард. – Он же наш кузен.

– Он думает, что сможет с ее помощью заставить Мерсию служить его интересам, – предположил я, но не добавил, что на Мерсии все не закончится. Если Этельфлед встанет на сторону своего кузена, это для многих в Уэссексе станет сигналом к тому, чтобы поддержать Этельреда.

– Так мы едем в Твеокснам? – неуверенно спросил Стипа.

Эдуард колебался. Наконец он покачал головой и посмотрел на меня.

– Эти два места расположены очень близко, – с сомнением в голосе произнес он и тут вспомнил, что отныне он король и должен принимать решения. – Мы едем в Уимбурнан, – сказал он.

– Я еду с тобой, лорд король, – сказал я.

– Зачем? – не задумываясь выпалил Этельред. У него не хватило благоразумия промолчать.

Король и олдермены озадаченно посмотрели на него.

Я выждал несколько мгновений, чтобы эхо от этого вопроса успело стихнуть, и улыбнулся.

– Чтобы защитить честь сестры короля, естественно, – гордо заявил я.

Меня все еще разбирал смех, когда мы выезжали из города.

На сборы ушло некоторое время. На сборы всегда уходит определенное время. Надо оседлать лошадей, надеть кольчуги, достать из хранилищ знамена, и пока королевские гвардейцы занимались всем этим, я с Осфертом отправился в Святую Хедду.

Аббатиса Хильдегит была вся в слезах.

– Он сказал, что она нужна в церкви, – объясняла она мне, – что вся семья должна вместе молиться о душе отца.

– Ты ничего плохого не сделала, – сказал я.

– Но он увез ее!

– Он не причинит ей вреда, – заверил я ее.

– Но… – Она замолчала, и я догадался, что она вспоминает свой позор многолетней давности, когда ее изнасиловали датчане.

– Она дочь Альфреда, – сказал я, – и ему нужна ее поддержка, а не неприязнь. Ее помощь дает ему легитимность.

– Но она же заложница, – сказала Хильд.

– Да, но мы вернем ее.

– Как?

Я дотронулся до рукояти «Вздоха змея» и повернул меч так, что Хильд стал виден серебряный крест, вставленный в набалдашник, тот самый, который она давным-давно подарила мне.

– С помощью вот этого, – сказал я, имея в виду меч, а не крест.

– Тебе не следовало бы появляться с мечом в монастыре, – с наигранной суровостью произнесла она.

– Есть много, чего я не должен делать в монастыре, – хмыкнул я, – но я все равно это делаю.

Она вздохнула.

– Чего Этельволд надеется достичь?

Ответил Осферт:

– Он надеется убедить ее в том, что королем должен быть он. А еще он надеется, что она уговорит лорда Утреда поддержать его. – Он посмотрел на меня и в этот момент стал поразительно похож на своего отца. – У меня нет сомнений в том, – сухо добавил он, – что он каким-нибудь способом сделает возможным брак между лордом Утредом и леди Этельфлед, а в качестве приманки посулит трон Мерсии. Он хочет не просто поддержки леди Этельфлед, ему нужна еще и поддержка лорда Утреда.

Я об этом не думал, и его слова застали меня врасплох. Были времена, когда мы с Этельволдом дружили, но то было давно, в годы нашей юности, когда мы вместе негодовали на Альфреда за то, что он помирил нас. С возрастом негодование Этельволда переросло в ненависть, мое же обратилось в вынужденное восхищение, так что дружбы между нами давно уже не было.

– Он дурак, – сказал я, – и всегда был дураком.

– Причем безнадежный дурак, – согласился Осферт, – но этот дурак знает, что сейчас ему выпал последний шанс заполучить трон.

– Он не дождется моей помощи, – пообещал я Хильд.

– Просто привези ее сюда, – попросила она, и мы отправились выполнять ее просьбу.

Наша маленькая армия выдвинулась на запад. Ее костяком был Стипа и королевские гвардейцы, и к ней присоединились все воины Уинтансестера, имевшие в собственности лошадь. День был ясным, небо очистилось от туч. Мы ехали по землям южного Уэссекса, где в лесах и на пустошах обитали олени и дикие пони и где на влажной почве хорошо отпечатались следы банды Этельволда. Эдуард ехал чуть позади авангарда, его сопровождал солдат, несущий королевский штандарт с белым драконом, отец Коэнвульф, заткнувший длинные полы своей рясы под седло, и еще два олдермена, Этельнот и Этельхельм. Этельреду тоже пришлось поехать: он не мог не участвовать в экспедиции, которая отправилась спасать его жену, но он и его сторонники держались поближе к арьергарду, подальше от меня и Эдуарда. Меня не покидала мысль, что нас слишком много, что хватило бы полудюжины человек, чтобы разобраться с таким идиотом, как Этельволд.

По пути к нам присоединилось много народу. Люди покидали домашние очаги, чтобы встать под королевский штандарт, и вскоре мы уже насчитывали три сотни всадников. Стипа высылал вперед разведчиков, но от них не было никаких вестей, и это означало, что Этельволд поджидает нас за стенами своего поместья. В какой-то момент я пришпорил своего коня, съехал с дороги и поднялся на холм, чтобы оглядеть окрестности. Эдуард поспешил за мной, оставив свою охрану позади.

– Мой отец, – сказал он, – говорил мне, что я могу доверять тебе.

– Ты сомневаешься в его слове, лорд король? – спросил я.

– А вот моя мать говорит, что тебе нельзя доверять.

Я расхохотался. Элсвит, жена Альфреда, всегда ненавидела меня, и это чувство было взаимным.

– Твоя мать никогда не любила меня, – сказал я.

– А Беокка говорил, что ты хочешь убить моих детей, – с упреком произнес он.

– Это не мое решение, лорд король, – возразил головой я, и он удивленно уставился на меня. – Твоему отцу, – продолжал я, – следовало бы перерезать Этельволду горло еще двадцать лет назад, но он этого не сделал. Твои главные враги, лорд король, – не датчане, а близкие тебе люди, жаждущие твоей короны. Твои незаконнорожденные дети станут проблемой для твоих законнорожденных сыновей, но это не моя проблема. Она твоя.

Он покачал головой. Мы с ним впервые после смерти Альфреда оказались вдвоем. Я знал, что он хорошо ко мне относится, но еще я знал, что вызываю у него тревогу. Он всегда видел во мне только воина и в отличие от своей сестры так и не сблизился со мной в детстве. Некоторое время он молчал и наблюдал, как внизу наша маленькая армия движется на запад под развевающимися яркими знаменами. В лучах солнца поблескивала вода, не впитавшаяся в землю после дождей.