Саймон Скэрроу - Месть

Шорох осыпающихся с тропинки камней прервал размышления Прокруста, и он встал, когда две тени направились к нему вниз по склону – мальчик и тот бандит, которого главарь отправил вместе с ним. Переведя дыхание, бандит принялся докладывать:

– Все как и сказал мальчишка, господин. Они на поляне, спят вокруг костра. Он уже почти догорел, так что света немного. Но я их рассмотрел. Все трое там. Спят, как невинные ягнята.

– Ягнята, которых скоро зарежут. – Прокруст зловеще ухмыльнулся. – Ну, тогда пошли и схватим их.

Он остановился около пастушка и потрепал мальчика по голове.

– Хорошо сделано, парень. Когда немножко подрастешь, приходи в Левктры и покажись мне. Может, я найду тебе местечко возле себя.

Главарь повел своих людей вверх по тропинке, к деревьям. Когда банда дошла до опушки леса, Прокруст остановился и обернулся.

– Я не хочу, чтобы кто-нибудь из них сбежал. Так что мы не можем просто навалиться на них. Когда подберемся поближе, разойдемся в разные стороны и окружим поляну. Как только я дам команду, бросайтесь на них, мы устроим им веселенькое пробуждение. И старайтесь шуметь погромче. Понятно?

Мужчины молча кивнули, и Прокруст махнул рукой:

– Все, идем тихо.

Он медленно пошел дальше по тропинке, стараясь не наступить на какую-нибудь сухую ветку. Под пологом леса было почти совсем темно, и только слабый свет звезд проникал под лиственный свод, очерчивая кроны деревьев по обе стороны тропы. Они прошли совсем недалеко, когда глаза Прокруста различили слабое свечение за деревьями.

– Теперь поосторожнее, парни, – прошептал он, еще больше замедляя шаг.

Когда банда подошла ближе, свечение усилилось; тлеющий костер бросал красные отсветы на ближние деревья и валуны, раскиданные по всей поляне. Из почти прогоревших углей вырвался маленький язычок пламени. Свет упал на две закутанные в плащи фигуры, лежащие на земле. Банда приближалась к поляне с каждой секундой. Люди у костра продолжали спать. Но третьего пока что не было видно. Прокруст внимательно оглядел поляну и улыбнулся, заметив третьего: тот сидел у одного из валунов, тоже явно задремав. Если он должен был стоять на часах, пока его товарищи отдыхают, то не оправдал их доверия. И за его ошибку заплатят все трое.

Прокруст обернулся к своим людям и жестом приказал им разойтись вправо и влево. Пока те уползали в тень, их вожак стоял на тропе, не сводя глаз со своих предполагаемых жертв. Время от времени он слышал слабый шорох потревоженных ветвей и напрягался, ожидая, что кто-нибудь из спящих шевельнется. Но не было никаких признаков того, что его люди обнаружены, и даже часовой продолжал мирно спать. Прокруст выжидал до тех пор, пока не решил, что все его люди заняли позиции. Наконец он выхватил свой меч, стиснув зубы, когда тот выскальзывал из ножен. Держа меч перед собой, Прокруст поднялся во весь рост и направился прямиком к костру. Он дошел до края поляны, и деревья расступились в стороны, а под ноги стали подворачиваться камни. Ближайший из троих римлян был в каких-нибудь двенадцати футах впереди – его темная фигура вырисовывалась на фоне угасающего костра.

Глубоко вздохнув, Прокруст поднял меч и проревел во всю силу своих легких:

– Вперед! Хватай их!

Его люди тоже заорали и ринулись из-за деревьев на поляну. Их вожак поспешил к костру, охваченный восторженным возбуждением оттого, что его план так блестяще осуществился. Предвкушая наслаждение, которое он получит, медленно убивая Феста, Прокруст уже почти добрался до ближайшей жертвы, как вдруг услышал, что один из его людей закричал от боли. Потом завопил еще один… и Прокруст замедлил шаг, но слишком поздно: он не успел остановиться и провалился ногой в замаскированную яму, вырытую поперек тропы. Острая, обжигающая боль пронзила его ступню. Громко застонав, Прокруст выдернул ногу из ловушки и отступил в сторону, запылав еще более яростным желанием отомстить. С краев поляны слышались все новые и новые крики удивления и боли, но Прокруст продолжал, хромая, идти к ближайшему из спящих римлян, собираясь пнуть его изо всех сил. От его пинка плащ соскользнул в сторону – и Прокруст увидел кожаный мешок и несколько сосновых ветвей, аккуратно уложенных так, чтобы создавалась иллюзия спящего человека.

Только теперь Прокруст понял, куда он завел своих людей.

– Убегай, ребята! Это ловушка!

Фест сложил ладони рупором, поднес ко рту и закричал:

– Давай! Пусть получат!

Раскручивая над головой пращу, Марк выбирал цель. Один из бандитов прошел так близко, что Марк испугался, как бы тот на него не наступил. Но бандит прошел мимо и теперь отчетливо вырисовывался на фоне слабого света меньше чем в двадцати шагах от Марка. Еще трое уже дошли до центра поляны. Остальные пали жертвами деревянных кольев и прочих ловушек, расставленных вокруг. Марк прицелился и выпустил камень. Тяжелый булыжник попал бандиту точно между лопатками. Ошеломленный ударом, тот пошатнулся и рухнул на колени. Краем глаза Марк видел, как Луп тоже запустил камень из пращи. Его цель в этот момент дернулась, и камень ударил по предплечью, – ушиб был болезненным, но не мог вывести врага из строя. Фест выхватил свой меч и выскочил на поляну со стороны, противоположной той тропе, по которой пришли бандиты. Лезвие меча врезалось в живот ближайшего мужчины. Марк, не видя новых целей, тоже выхватил меч и бросился к человеку, пинавшему их чучело.

Почувствовав приближение Марка, тот обернулся, и мальчик увидел, что это сам Прокруст. Главарь банды резко развернулся, и Марк успел заметить кровь на его ноге: грек напоролся на кол в одной из ловушек. Марк взмахнул мечом, метя в голову бандита. Но Прокруст парировал удар и двинул противника в бок. Марк сумел сохранить равновесие, хотя и пошатнулся, и снова приготовился к атаке.

– Ага, значит, я сначала расправлюсь с одним из римских щенков, а уж потом займусь старшим! – язвительно бросил Прокруст.

Марк не ответил, он просто напружинил ноги, держа меч вверх и немного в сторону, как его и учили. Главарь бандитов ринулся на него, но Марк видел направление удара и отклонился в сторону, успев рубануть по предплечью Прокруста, а потом развернулся и сделал выпад, вложив в него все свои силы. Это было чисто инстинктивное движение, у Марка не было осознанного намерения убить главаря. Однако острие его меча вонзилось в горло Прокруста снизу и проскочило прямо в череп и в мозг. Лицо Прокруста было очень близко от лица Марка, его глаза расширились, а голова невольно дернулась, и челюсть отвисла, когда Прокруст что-то несвязно пробормотал. Его пальцы разжались, уронив оружие, и он рухнул на землю.

Марк выдернул меч, и на него хлынул горячий поток крови. Мальчик отступил назад, потрясенный той жестокостью, что вырвалась из него. Прокруст стоял на коленях и ужасающе подвывал тонким голосом, а потом растянулся во весь рост рядом с костром, и на его ошеломленное лицо упал красный свет углей. Кровь растекалась вокруг него огромной лужей. Марк стоял над ним, тяжело дыша, и каждая мышца в его теле была напряжена.