Саймон Скэрроу - Месть

– Марк, – мягко окликнул его Фест.

Марк поднял голову и увидел телохранителя, стоявшего неподалеку с озабоченным выражением.

– Все кончено, – сказал Фест. – Опусти меч, мальчик.

Марк моргнул, когда жар битвы начал истекать из его тела. Только теперь он заметил, что направляет острие меча на своего друга, и с глубоким вздохом опустил оружие.

– Ну что, все в порядке? – спросил Фест.

– Да. В порядке. Я в порядке.

Фест посмотрел на Прокруста, чье тело еще раз слегка дернулось, когда остатки жизни вылетели прочь.

– Жаль. Я надеялся сам покончить с ним. Что ж, трое из них мертвы, включая вот этого, а остальные ранены. Хорошая работа, Марк. И ты молодец, Луп.

Писарь вышел из темноты в слабый круг света в центре поляны. С лезвия его меча стекала кровь. Марк заметил, что Луп дрожит. Вокруг них все еще звучали крики и стоны раненых.

– И что теперь?

Фест пожал плечами:

– Мы можем их всех прикончить. Или оставим в живых, и пусть себе возвращаются в Левктры. – Он немного помолчал, глядя на Марка. – Тебе решать.

Марк удивился:

– Мне? Почему?

– Потому что мне кажется, что ты уже готов сам принимать решения. Пришло время выбрать, каким именно человеком ты станешь.

Марк нахмурился. Зачем Фест это делает? И почему именно сейчас? Но ум Марка слишком устал, чтобы мыслить отчетливо, и мальчик поднес ладонь ко лбу, пытаясь разобраться в выборе, предоставленном ему Фестом. Вообще-то, был резон добить бандитов и похоронить тела. Конечно, со временем их найдут, но к тому времени Марк наверняка уже отыщет маму и вернется домой. Но с другой стороны, Марк был сыт по горло кровопролитием, которое он наблюдал в последние два года, и не хотел ничего добавлять к нему.

– Мы их отпустим.

Фест некоторое время всматривался в его лицо, потом кивнул.

– А что делать с убитыми? – спросил Луп. – Как поступить с их телами?

– Просто оставим их здесь. Если кому-то это нужно, то они придут и найдут их. Это не наше дело.

Четверых уцелевших бандитов вызволили из ловушек и перевязали им раны лоскутами, оторванными от туник убитых. Один из мужчин налетел на острый кол животом и теперь кашлял кровью и стонал, а двое приятелей поддерживали его. Марк понял, что этому едва ли удастся выжить.

Фест стоял перед греками, с жалостью глядя на них.

– Вы получили по заслугам за попытку убить нас, пока мы спали. Ваш вожак мертв, и еще двое ваших дружков тоже. Нам бы всех вас убить… Но мы не убийцы и не трусы, которые нападают по ночам. Так что можете жить. Но я хочу, чтобы вы запомнили вот что. Вернитесь в Левктры и расскажите своим приятелям о том, что случилось. Пусть знают, что, если нам случится снова идти этой дорогой и мы узнаем, что город по-прежнему в руках вашей банды, мы завершим то дело, которое начали сегодня ночью. Это понятно?

Бандиты уставились на него, не скрывая страха.

– Я спросил, вы все поняли? – громко повторил Фест. – Или мне вырезать свои слова ножом у вас на груди?

Мужчины поспешно закивали.

– Тогда убирайтесь отсюда, пока я не передумал. Прочь!

Бандиты развернулись и, спотыкаясь, поспешили вниз по тропе. Их смертельно раненный приятель стонал, когда его тащили прочь. Марк провожал их взглядом, пока они не исчезли в темноте. Внезапно он почувствовал себя ужасно усталым, потому что его нервная энергия иссякла.

– Вы, мальчики, хорошо сегодня потрудились, – сказал Фест. – А теперь немного поспите. Через несколько часов рассветет. Я постою на часах.

Луп молча кивнул и вернулся к костру, чтобы забрать плащ, в который было закутано одно из чучел. Он устроился поближе к углям, но Марк остался рядом с Фестом. Мужчина обернулся и посмотрел на него:

– В чем дело?

– Я сделал правильный выбор? – спросил Марк.

– Только ты сам можешь это знать.

Марк вздохнул:

– Но что бы ты сам сделал на моем месте?

Фест немного подумал, прежде чем ответить:

– Я бы их убил.

– Ох… тогда я совершил ошибку.

– Нет. Ты поступил правильно, со своей точки зрения. Я не такой, как ты. Возможно, если бы ты прожил столько же, сколько я, ты бы тоже решил иначе. Тут нет ничего правильного или неправильного, Марк. Просто взгляд с разных сторон. А теперь иди отдохни немного. Нам еще шагать целый день.

Дорога поднялась на горный хребет, и с перевала друзья увидели великий город Афины, купающийся в лучах дневного солнца. Луп жадно охватил это зрелище расширенными от изумления глазами. Над Афинами возвышались многочисленные храмы и святилища, окружающие величественные колонны Парфенона, построенного на огромном основании Акрополя. Вокруг расползались рынки, театры и великолепные дома самых богатых горожан. Остатки длинной стены, окружавшей Афины вплоть до порта Пирея, все еще тянулись через напиравшие на город окрестности, но эта стена требовала серьезного ремонта, потому что за ней никто не следил с тех пор, как Персия и греческие государства перестали быть угрозой. Писарь вскочил на придорожный камень, чтобы лучше видеть, и восторженно засмеялся.

Марк встал около камня и снизу вверх посмотрел на Лупа.

– В чем дело, Луп? Ты никогда не видел больших греческих городов?

– Таких – нет! – Луп просиял. – Даже сказать тебе не могу, как часто я мечтал однажды очутиться здесь. И вот они передо мной… Афины!

К ним подошел Фест. Синяки, полученные им во время схватки с Прокрустом, приобрели яркие багровые и фиолетовые оттенки. То, что Фесту пришлось нести тяжелый мешок, лишь усиливало боль, и он просто вынужден был замедлять шаг, предоставляя мальчикам идти впереди. Он бросил мешок на землю и присоединился к друзьям, любовавшимся самым прославленным из всех греческих городов.

Некоторое время Фест молчал, потом ворчливо произнес:

– Не такой уж он и большой. Я ожидал увидеть город побольше, учитывая то, как о нем говорят греки. Он и в сравнение не идет с Римом или Александрией.

– Размер – далеко не главное, – откликнулся Луп с легким раздражением. – Возможно, Афины и не самый большой город в империи, зато самый мудрый.

– Мудрый, вот как? – Фест пожал плечами. – Ну, от этого им, конечно, много пользы.

Луп не обратил внимания на небрежное замечание Феста и снова повернулся лицом к городу.

– Именно здесь родились самые великие философы. И величайшие драматурги, скульпторы и поэты. Именно здесь родилась идея демократии. Здесь, на Агоре. – Луп показал на рыночную площадь и окруженный колоннами сад, что виднелся за ней. – Здесь Сократ, Платон и Аристотель излагали свои теории слушателям и ученикам. – Взгляд Лупа горел страстью, какой Марк никогда прежде не замечал в друге. – Разве можно не волноваться, зная, что пройдешь по их следам?

– Прямо сейчас мои ноги не слишком способны на прогулки, – простонал Марк. – Я бы куда более взволновался от мысли, что скоро избавлю их от груза.