Олег Соколов - Испанская война и тайна тамплиеров

– Ба, капитан! – воскликнул Монтегю, – вот это встреча!

– Инженерное сопровождение вашей колонны, – весело отрапортовал инженер, пожимая руку Монтегю и де Крессэ, как старым знакомым. – А потом, вдруг сменив тон, добавил: – Должен вам сказать, что фланкирующий огонь с бастиона Магдалины еще недостаточно погашен. Я бы считал необходимым соорудить несколько зигзагообразных траншей, ведущих к исходящему углу…

Этот очередной курс фортификации, который Валантен начал под огнем, вызвал взрыв хохота молодых офицеров. Валантен, ничего не понимая, замолчал, рассеянно посмотрев по сторонам и поправляя очки.

– А что случилось?

– Да ничего, старина, все отлично, – смеялся Монтегю.

Все это происходило под непрекращающимся огнем, который, к счастью, не причинял ни малейшего вреда сидящим в траншее.

Де Крессэ использовал время, чтобы отдать указания командирам рот, оказавшимся в его подчинении, да пообщаться с поляками, выделенными для охраны особняка графа Вегуэра.

– Командующий обещал всем по двадцать франков, – сообщил де Крессэ. Не слишком доверяя пере воду польского офицера, он достал из кармана четыре пятифранковые монеты и еще раз повторил: – Всем по двадцать франков, но сделайте так, чтобы в здании было все в полном порядке, понятно?

Поляки кивали головами, а Валантен переспросил:

– А что там такого, в этом особняке?

– Да ничего, – рассмеялся Монтегю, – военная тайна.

Валантен пожал плечами и, достав из кармана какую-то бумажку, начал ее рассматривать.

– А что там такое? – спросил де Крессэ.

– Военная тайна, – усмехнулся Валантен и добавил уже серьезно: – Это схема укреплений, которые испанцы, по нашим сведениям, построили за бастионом. Нам придется жарко.

В этом, впрочем, никто не сомневался. Грохот орудий не только не прекращался, но и все более нарастал. Так прошло более двух часов, и вдруг французские пушки разом затихли. Сердце екнуло в груди у Анри. Он тотчас встал, отряхивая пыль с мундира, поднялся и Монтегю.

Как ни странно, испанские орудия тоже вдруг прекратили огонь. Наступила зловещая тишина. Офицеры пехоты скомандовали встать и примкнуть штыки. Раздался лязг железа, солдаты выпрямились, расправили плечи. Анри взглянул на эту стену людей, с суровыми лицами стоявших позади него.

«Кто из них выживет сегодня? Да и выживу ли я сам…» – мелькнуло в голове.

Это было последнее, о чем он успел спокойно подумать.

Внезапно где-то сзади негромко бухнула мортира, а за ней тотчас же три других. Бомбы с пылающими запалами, прочертив в небе огромные параболы, упали в крепость. Анри выхватил из ножен короткую, но широкую и массивную саблю, похожую на те, с какими моряки идут на абордаж. Он добыл ее в бою несколько дней назад, поняв, что длинным кавалерийским палашом драться в толпе пеших бойцов ужасно неудобно.

– Вперед! За мной!! Да здравствует Император!! – крикнул он и ринулся из окопа, который для удобства идущих на штурм был снабжен плавным спуском.

Тотчас же сотни солдатских глоток издали крик: «Да здравствует Император!» Из всех траншей одновременно выскочили десятки, а потом и сотни солдат. Тотчас же заговорили все испанские пушки и затрещали ружья, но они не могли поразить французов, наступающих на брешь, так как все, что могло стрелять по ней, было сметено огнем французской артиллерии. Поэтому Анри и первая группа пехотинцев, бежавшая за ним, добрались до цели почти без потерь. Молодой адъютант ступил ногами на каменный склон из разбитой облицовки бастиона. Лезть было больно и неудобно.

«Если бы это был не штурм, ни за что бы не полез на такой склон», – мелькнуло в голове у де Крессэ.

Рядом с ним, тяжело дыша, карабкалось на брешь шириной шагов в сорок множество пехотинцев. Эти первые мгновения штурма, казалось, говорили о том, что идти на приступ не так уж и страшно. Но едва колонна, ведомая Анри и Монтегю, поднялась по обломкам облицовки и по разваленному земляному валу на гребень бастиона, как Анри увидел, что их ждет новое укрепление, воздвигнутое обороняющимися.

Буквально в ту же секунду раздался громкий крик, похожий на торжествующее клекотание хищной птицы:

– Fuego!

И в тот же миг воздух сотряс страшный залп, который испанцы дали почти в упор. Вокруг Анри рухнули, обливаясь кровью, французские и польские солдаты, а ему пулей сбило шляпу. Но Анри это не остановило, и он с безумной и пьяной решимостью закричал:

– За мной!

Перешагивая через трупы товарищей, его соратники неумолимо, как волна прибоя, устремились за ним. Будто в горячечном сне, Анри карабкался на полунасыпь-полустену, которая была сооружена внутри бастиона. Сверху гремели выстрелы. Позади Анри также били ружья, солдаты из задних шеренг напирали, лезли вперед, справа и слева падали убитые или раненые, но ярость нападающих была такова, что, несмотря на гигантские потери, они вырвались на гребень.

Перед глазами Анри появилась какая-то смуглая морда, перекошенная злобой. Испанский солдат попытался проткнуть его штыком, но, прекрасный фехтовальщик, Анри ловко отвел в сторону сталь неприятеля и одним резким хлестким движением рубанул испанца по голове. Тяжелый абордажный клинок с хрустом пробил череп, раскроив голову чуть ли не до самых зубов.

Тотчас кто-то попытался зарубить Анри саблей, но адъютанту Бог весть как удалось уклониться от просвистевшего над плечом удара, и он четким колющим движением вогнал свой клинок в горло противника. Справа исступленно рубился Монтегю. В его руках было нечто, напоминающее боевую секиру, и он походил скорее не на адъютанта Сюше, а на Ричарда Львиное Сердце во главе крестоносцев. Он крушил направо и налево всех, кто попадался на пути, его синий ментик был забрызган кровью. Кругом дрались штыками, рубили саблями, стреляли в упор. Французская колонна так напирала, что защитников насыпи смело вниз. Они не отступали и не просили пощады, но никто и не собирался их щадить. Через минуту насыпь покрылась обезображенными трупами. С криком «Вперед!» Анри повел за собой неиссякающую волну натиска. В этот момент он увидел, что через соседнюю брешь ворвались на бастион и также преодолели внутреннюю насыпь солдаты левофланговой колонны.

Возбужденный своим успехом и успехом товарищей по оружию, Анри закричал: «Вперед! Да здравствует Император!» – и ринулся вглубь крепости.

Но тут французских солдат подстерегала неожиданность: прямо за бастионом и за первой насыпью испанцы воздвигли настоящую каменную стену высотой в два человеческих роста. В ней были проделаны бойницы для ружей, а справа зияла амбразура для пушки. Едва французские колонны начали спускаться с бастиона, испанская пушка ударила картечью в упор. Залп с дистанции в тридцать шагов был такой сильный, что голову колонны разбросало. Непонятно, каким чудом, Анри не задело. В солдата, который бежал впереди Монтегю, попала пуля, тот упал, опрокинувшись на адъютанта, так что Анри показалось, будто его друг погиб. Вслед за пушкой затрещали ружья, и колонна отхлынула назад.