Саймон Скэрроу - Кровавые вороны Рима

– Я предполагала, что мы вас нагоним, – призналась Боудикка. – Во время последней встречи мы оказались в щекотливой ситуации, и мне хочется расставить все по своим местам и выяснить отношения.

В отличие от супруга Боудикку с юных лет обучал латыни нанятый отцом купец. Он предвидел, что когда-нибудь придется разговаривать с представителями великой империи, которые, достигнув побережья Галлии, готовились к вторжению в Британию.

– Прошло немало лет, а ты, Макрон, совсем не изменился. Красив и неуправляем, как в прежние дни.

В ответ центурион буркнул нечто нечленораздельное. Непросто после долгой разлуки снова встретиться с женщиной, с которой имел физическую близость. Нет, безусловно, тогда их связывали искренние, теплые чувства, и все же верх брала необузданная страсть. Положение усугубляло присутствие Прасутага, с которым Боудикка обручилась перед отъездом Макрона из Британии. И вот теперь Прасутаг стал королем, а Боудикка – его супругой. Возникла чертовски неловкая ситуация, и Макрон не знал, как из нее выпутаться. Разумеется, о возврате к старому нет и речи, но обращаться к Боудикке, как того требует ее высокое звание, тоже не очень получается. Приятельский тон, выбранный королевой, нисколько не облегчал участь центуриона.

– А вот ты, Катон, стал закаленным в боях ветераном. И шрам на лице тебе идет, придает свирепый вид.

– Вот и жена говорит то же самое.

– Так значит, ты женился? Что ж, ничего удивительного. И кто счастливая избранница?

– Ее зовут Юлия.

– А где она сейчас?

– Осталась в Риме.

– Думаю, разлука стала для вас обоих тяжким испытанием. Почему ты не взял ее с собой?

Катон задумался, подыскивая подходящие слова. Ну как объяснить, что Юлия привыкла к комфорту и роскоши, которые обеспечивал отец? Как рассказать о своих опасениях, что жена не смирится с необходимостью жить в Британии с ее суровым климатом и негостеприимными обитателями?

– Предпочитаю, чтобы Юлия жила там, где ей удобнее.

– Вот как? – Боудикка метнула в сторону Катона удивленный взгляд. – Я-то всегда считала, что женщине удобнее всего находиться рядом с супругом.

– Римские женщины отличаются от местных.

– Хочешь сказать, они не склонны к шалостям?

– У них сильно развито чувство долга. Наши жены приучены ждать возвращения мужей с воинской службы и хранить для них тепло домашнего очага.

– Вот оно что. Понятно, почему твоя Юлия предпочитает вести такой образ жизни. Вероятно, не желает претерпевать лишние беспокойства и волнения. Угадала?

Катон с трудом сдержал раздражение. Ему вовсе не хотелось посвящать посторонних в подробности своей супружеской жизни. Кроме того, Боудикка разбередила рану и лишь усилила мучительные сомнения, уже давно грызущие душу.

– Расскажи лучше о себе, – решительно сменил он неприятную тему разговора. – Как тебе живется в роли королевы и супруги Прасутага? Вы с ним счастливы?

С лица Боудикки исчезла улыбка, и она устремила взор на маячившую впереди широкую спину мужа.

– Прасутаг стал королем всего два года назад.

– Вот повезло парню! – вмешался в разговор Макрон.

– Вряд ли можно назвать это везением. Ему пришлось выбирать между изгнанием и королевским титулом. Мало того, что Прасутаг стал ставленником Рима, ему приходится мириться с наличием ряда крепостей вдоль границы наших земель и обеспечивать беспрепятственное прохождение римских дозоров. Хуже всего, что Осторий заставил Прасутага выплачивать долги прежнего короля Бодомина, который назанимал кучу денег у римских ростовщиков. Теперь наш народ душат налогами и, кроме того, обязывают ежегодно отправлять по пятьсот юношей на службу в ваших когортах наемников. И, должна заметить, если Рим и дальше намерен обращаться с британскими племенами подобным образом, то всеобщее восстание – лишь вопрос времени.

– Ицены расплачиваются за неповиновение власти Рима, – с невозмутимым видом заметил Макрон. – На что они надеялись, оставшись в одиночестве?

– Да, единственное открыто восставшее племя. Но недовольных и обиженных гораздо больше. Наши соседи тринованты находятся в еще более тяжелом положении, с тех пор как губернатор основал колонию ветеранов в Камулодуне. Вашим людям раздали окрестные земли, но они захватили гораздо больше положенного. Любого, посмевшего подать жалобу, жестоко избивают, некоторых даже убивают. А этот храм в честь Клавдия, что строится в самом центре города! Я и не догадывалась, что Клавдий причислен к лику богов! – недобро усмехнулась Боудикка. – Во всяком случае, когда мне довелось увидеть его во время краткого пребывания в Камулодуне, сходства с божеством я не заметила.

– Тише, – предупредил Катон. – Опасно вести подобные разговоры. И если о них станет известно в Риме, дело плохо. Бессмертные имеют прескверную привычку постоянно напоминать остальным о том, насколько те смертны.

– Может, ты и прав. А только угрозы теряют силу, если народ доведен до крайности. Тринованты уже и так удручены потерей части земель, но на этом дело не закончилось. Их заставляют платить налоги на постройку храма. Как вам это нравится, а? Обирают людей до нитки, выкачивают все деньги, чтобы воздвигнуть памятник их угнетателю! Если Рим предлагает нам такой мир, губернатору придется попотеть, убеждая племена в его ценности. Я не жду ничего хорошего от этого схода.

– Тогда почему вы здесь? Зачем Прасутаг принял приглашение Остория?

– Приглашение? О чем ты? – горько усмехнулась Боудикка. – «Требование» – куда более подходящее слово. Хозяин приказывает рабу, как своей комнатной собачке. А приехали мы сюда из боязни навлечь на иценов еще большую немилость губернатора. Думаю, с остальными племенами, которые на свое счастье являются союзниками Рима, дело обстоит точно так же.

– Осторий стремится к миру, – продолжал упорствовать Катон. – Он хочет положить конец вражде в этой провинции.

– Неужели не понимаешь? – сверкнула глазами Боудикка. – Я ведь объяснила, что означает мир для племен, которые уже находятся под римским игом. А теперь признайся, Катон, обрадовался бы ты такому миру, окажись сам на месте местных жителей?

На третий день похода, когда уже стали сгущаться сумерки, небольшой отряд римлян и иценов свернул с дороги на Дурокорновий и направился к заставе в Цунетио, находившейся в пяти милях от священных колец. Именно там должен был состояться сход племен. Маленький гарнизон состоял из неполной центурии галлов под началом опциона, который уступил свое скромное жилище губернатору. Солдатам же приказали покинуть казармы, чтобы разместить прибывших гостей. Ночевать им предстояло в складских помещениях или под открытым небом. Опциона проинструктировали по поводу схода и приказали оставаться на заставе, не вступая в контакт с проходящими мимо местными жителями. Осторий стремился оградить себя от любых неожиданностей, результатом которых может стать очередная кровопролитная военная кампания.