Саймон Скэрроу - Кровавые вороны Рима

Защитники крепости выстроились на стене и молча наблюдали за триумфальным возвращением вражеского вождя. Макрон рассмотрел лошадей без всадников, которых вели в поводу рядом с войском. По подстриженным гривам и седлам Макрон определил, что животные принадлежат римлянам. Значит, старания Катона спасти колонну подкрепления оказались напрасными. При мысли, что друг погиб вместе с двумя фракийскими эскадронами, у Макрона екнуло сердце. Напрягая зрение, он всматривался в ряды вражеских воинов. Некоторые передвигались, поддерживаемые товарищами, других несли на самодельных носилках, сооруженных из сосновых веток и красных легионерских плащей. Наконец он увидел то, чего ожидал. В хвосте колонны шла вереница пленных. Человек двадцать со связанными за спиной руками и петлями веревки на шеях. На них были доспехи, и Макрон рассмотрел на одном из пленников нагрудную пластину и офицерский плащ. Разглядеть с такого расстояния лицо не представлялось возможным, и Макрон не мог определить, кто этот пленный офицер. При мысли, что им может оказаться Катон, сердце забилось сильнее. Но слабая искра надежды сразу погасла, сменившись леденящим душу ужасом. Какую участь готовит Каратак пленным? Если в плен попал Катон, то для него было бы гораздо лучше погибнуть в бою.

На долину спустились сумерки, и Макрон распорядился, чтобы воинам гарнизона выдали полный паек. Морить людей голодом и экономить еду бессмысленно. На сытый желудок сражаться гораздо веселее, а ведь утром придется идти в бой. В лагере силуров уже начали праздновать победу, и Макрон решил, что Каратак на радостях позволит людям отдохнуть. Так что ночной штурм крепости не грозил. Тем не менее он приказал принести скатанные постели к подножию крепостного вала, чтобы быть наготове, если враг все же решится напасть на форт.

В долине один за другим зажигались костры. В их свете было видно, как пьют силуры, до защитников крепости доносились обрывки песен и веселый смех. Самый большой костер горел перед шалашом Каратака. Силурский вождь сидел с товарищами на возвышении, где находилась трибуна, с которой можно было обозревать строевой плац. С наступлением ночи празднество не прекратилось. На небе взошла новая луна, заняв свое место среди звезд. Потом на смотровом плацу началось какое-то движение, и Макрон разглядел собирающихся вокруг костра людей. В костер подбросили дров, и желто-красные языки пламени взлетели в ночное небо.

– Центурион Макрон!

Макрон повернулся на голос, прислонившись к стене башни. При лунном свете он увидел на стене Петиллия.

– Господин центурион, вы видите? Силуры собираются штурмовать крепость. Подать сигнал тревоги?

Макрон снова глянул на склон. Если силуры и собирались идти на штурм, то почему-то не скрывали своих намерений и действовали предельно открыто.

– Нет необходимости поднимать тревогу, – успокоил он Петиллия. – Каратак и его парни просто забавляются. А наши воины пусть отдохнут. По крайней мере они будут лучше подготовлены к тому, что принесет утро, чем перепившиеся враги.

Петиллий некоторое время молчал, потом с сомнением пожал плечами:

– Как прикажете. Надеюсь, вы правы.

Его слова задели гордость Макрона, и он уже хотел обрушиться на подчиненного с отборной руганью, но вдруг понял, что нервы Петиллия на пределе, как и у него самого. Что толку осыпать его оскорблениями?

– Иди поспи, центурион, – вздохнул Макрон. – Я сам за ними понаблюдаю.

– Слушаюсь.

Петиллий бросил последний взгляд на вражеский лагерь, а затем спустился по деревянной лестнице к подножию крепостного вала и сел, уронив на колени голову и скрестив руки.

Опершись на перила, Макрон следил за толпой, собирающейся вокруг костра. Ясно, грядет что-то очень важное. То, что должно стать кульминацией торжества. Потом из темноты появилась небольшая группа людей, и толпа расступилась перед ними. Возглавляла шествие фигура в темных одеждах. За ней шли силуры и вели пленников. Пленников бросили на землю возле костра. Всего пять человек. Силуры все подходили. Они несли деревянные сооружения в форме буквы «А». Первого пленника привязали головой к вершине треугольника, а ноги к бревнам, образующим угол. После завершения приготовлений фигура в черном балахоне указала на костер, и раму подняли вертикально вверх.

Пленник в ужасе корчился, понимая, как и Макрон, какая участь его ожидает. Несколько человек натянули веревку, прикрепленную к вершине сооружения, и стали медленно разматывать. Рама медленно поползла к костру. На мгновение толпа замерла, а потом послышались крики несчастного, перешедшие в безумный вой. Глядя на мучения пленного, толпа ревела от восторга. Римлянин беспомощно извивался, пытаясь освободиться от веревок. Его туника загорелась, а в следующее мгновение все тело было объято пламенем. Душераздирающие вопли неслись по долине.

Макрон отвернулся, не желая смотреть на пытку, и прислонился к шершавым бревнам палисада. Снизу доносились леденящие душу крики, от которых бежать было некуда. Глядя в звездное небо, Макрон молил богов, чтобы они поскорее прекратили мучения пленника.

– Не ожидал встретить вас здесь, господин легат.

Перед легатом Квинтатом стоял вконец измученный, обляпанный с головы до ног грязью человек. Его привели в штаб вскоре после того, как легат улегся спать. Легат накинул тунику и отправился в кабинет командующего крепостью Иска. Там уже ждал неизвестный, настойчиво требующий разбудить легата, несмотря на поздний час.

– Префект Катон… Создается впечатление, что вы прошли огонь, воду и медные трубы. Вид у вас изрядно потрепанный.

Катон слишком устал и не мог оценить по достоинству иронию Квинтата. Он едва держался на ногах, но нужно было как можно скорее ввести легата в курс дела. Может, еще не поздно спасти Макрона и защитников Брукциума. Катон провел в седле весь день с самого утра, после того как отряд проехал горный перевал. Вместе с уцелевшими фракийцами он выехал из леса, немного опередив погоню, которая преследовала их до самого Гобанниума. Раненого кавалериста пришлось оставить по дороге. Ехать дальше он не мог, а любая задержка была на руку врагу. Рисковать Катон не имел права. Раненый все понял и, попрощавшись с товарищами, обнажил меч и направил лошадь назад, навстречу преследователям.

В Гобанниуме Катон узнал, что легат Квинтат вместе со своей колонной выступил в Иску. После короткой передышки отряд снова двинулся в путь. Всадники провели в дороге весь день, и только после наступления темноты вдалеке показались огни лагеря Четырнадцатого легиона и когорт наемников, поступивших под начало легата. Отряд Катона остановил кавалерийский разъезд. Внешний вид фракийцев ввел римлян в заблуждение, и поначалу их приняли за врагов. Ситуацию исправило только присутствие префекта. Катон потребовал немедленной встречи с легатом, и его отряд проводили до крепости Иска, вокруг которой стояла лагерем небольшая армия. Оставив знамена трибуну из штаба легата, Катон поспешил в личные апартаменты Квинтата с докладом.