Виктор Поротников - Последний спартанец. Разгромить Ксеркса!

По сигналу боевой трубы греки взошли на суда и отчалили от берега. Под звучание флейт гребцы слаженно работали веслами, выгоняя триеры на середину пролива. Спартанцы запели пеан, что они привыкли делать перед всякой битвой, эту военную песнь подхватили воины и на других эллинских кораблях.

Утренний туман, рассеиваясь, поднимался вверх, превращаясь в дрожащую под лучами солнца призрачную дымку. Восходящее солнце озарило темные стройные силуэты персидских кораблей, которые двигались длинными колоннами, входя в горловину пролива между Аттикой и Саламином. Море у острова Пситталея напоминало расплавленное серебро, оно сверкало и слепило глаза. В этом сиянии очертания отдельных персидских судов теряли четкость. Вражеский флот сливался в огромную темную массу, вползающую в Саламинский пролив между скалистым мысом Киносура и берегом Аттики, где выстроилось на утесах пешее войско Ксеркса.

Там, где стояли эллинские корабли, море, укрытое тенью от береговых скал, имело темно-лазоревый цвет. Если морская ширь от Колиадского мыса до острова Эгина уже волновалась под напором восточного ветра, то в Саламинском проливе царил полный штиль.

Войдя в пролив между мысом Перама и Киносурой, флот Ксеркса выстроился в боевой порядок. В центре оказались финикийские триеры, с флангов их прикрывали корабли ионийцев, карийцев и киликийцев. Вражеские суда образовали пять линий. Позади, чуть приотстав, стояли триеры ликийцев.

Персидские корабли в передовой линии медленно продвигались на веслах в глубь постепенно сужающегося пролива. При этом сужался и строй персидских судов. Дабы избежать скученности, замыкающим триерам варваров пришлось и вовсе остановиться.

Выступ аттического берега и маленький островок возле него какое-то время скрывали от взора персов пелопоннесские корабли. А оконечность мыса Киноссема заслоняла от персов триеры афинян. Ветер доносил до слуха персов пение эллинов.

Персидские корабли прошли мимо мыса Киноссема и очутились прямо перед афинскими триерами на расстоянии меньше полета стрелы.

В этот миг песня греков смолкла, а на триере Фемистокла раздался сигнал боевой трубы.

Грозный строй персидских кораблей, сверкая обитыми бронзой таранами, надвигался под равномерные всплески многих тысяч весел. К ликованию персидских навархов, афинские триеры начали табанить веслами и дружно дали задний ход. Корабли варваров ускорили движение. Лучники заняли носовые площадки финикийских и киликийских триер.

В то время как основная масса персидских кораблей увлеклась преследованием отступающих эллинов, карийские триеры застыли на месте. Перед ними вырос остров Фармакусса, за который удалились корабли афинян. Чтобы пройти через узкий пролив между Фармакуссой и берегом Аттики, персам пришлось сломать боевой строй своих судов. Теперь впереди оказались самые быстроходные из персидских кораблей. Более тяжелые и менее маневренные суда варваров отстали от своего авангарда и двигались уже без всякого порядка, стараясь держаться середины пролива.

Отступив за остров Фармакуссу, афинский флот разделился. Пятьдесят триер под началом Ксантиппа укрылись в бухте между островком и берегом Саламина. Пелопоннесские корабли тоже ушли стремительно в сторону и затаились в небольшом заливе у аттического берега. Остальные афинские триеры продолжали отступать, соблюдая строй, до узкой горловины Саламинского пролива и там остановились.

Восточный ветер внезапно сменился на западный.

Миг неизбежного столкновения двух враждебных флотов надвигался.

Западный ветер крепчал. Фемистокл медлил подавать сигнал к атаке. Он увидел, что сзади на афинские триеры накатывается большая волна. Персам же бурный морской вал не был заметен из-за греческих кораблей, стоящих плотными рядами друг за другом.

Удар волны не стал неожиданностью для эллинов, поэтому строй их триер не пострадал. Зато передние персидские суда, когда волна ударила по ним, оказались сбитыми с курса, некоторые из них развернуло бортом вперед, несколько кораблей ударились бортами друг о друга.

В этот момент снова взревела труба на триере Фемистокла. Весь строй афинских триер, вспенив веслами морскую гладь, ринулся на врага.

Самыми проворными оказались гребцы на триере афинянина Аминия. Триера Аминия вырвалась далеко вперед и с разгона протаранила большой вражеский корабль, сверкавший на солнце круглыми медными щитами, ограждавшими верхнюю площадку для лучников. На помощь поврежденному кораблю устремились прочие финикийские триеры. Однако волнение на море мешало финикийским морякам совершать слаженные маневры, их более высокие суда были гораздо уязвимее под порывами ветра и под ударами волн в отличие от низко сидящих на воде эллинских триер.

Фронтальный удар афинских кораблей поддержали с флангов триеры под началом Ксантиппа и пелопоннесские корабли. Атакованные сразу с трех сторон финикийцы и киликийцы, несмотря на храброе сопротивление, были смяты. Вся передняя линия их кораблей оказалась уничтоженной в самом начале сражения.

Варвары, зная, что сверху, с горы, на них взирает Ксеркс, не помышляли о бегстве, но пытались яростно противостоять эллинам. Образчик мужества выказывал Ариабигн, брат Ксеркса. Он на своем корабле ударом тарана повредил пелопоннесскую триеру, которая стала тонуть. Рядом оказалась триера Еврибиада. Греки с тонущего корабля под градом персидских стрел стали перескакивать на триеру Еврибиада.

Ариабигн в своем блестящем чешуйчатом панцире и в позолоченном островерхом шлеме был заметен издалека. Возвышаясь на палубе своего большого корабля, как на стене, Ариабигн метал дротики в эллинов. Один из этих дротиков вонзился в щит Еврибиада, пробив его навылет: столь велика была сила руки Ариабигна.

Кормчий Фрасон совершил поворот, пытаясь протаранить корабль Ариабигна. Однако «Сатейра» сама угодила под таранный удар вражеского корабля и оказалась зажатой между ним и кораблем Ариабигна. Узость Саламинского пролива лишала маневренности суда греков и персов, которые беспорядочно сгрудились между мысом Перама и островом Фармакусса. Тут и там кипели ожесточенные абордажные схватки. Эллины, прикрываясь большими круглыми щитами, штурмовали высокие борта финикийских триер. Персы с дикими воплями прыгали на палубы эллинских кораблей, размахивая кинжалами, копьями и топорами. Многочисленность варваров и здесь давала им преимущество перед греками.

«Сатейра», стиснутая двумя финикийскими кораблями, оказалась в отчаянном положении. Персы лезли на нее с двух сторон, и вскоре палуба «Сатейры» от носа до кормы превратилась в кровавое поле битвы.