Саймон Скэрроу - Сын Спартака

Вложив меч в ножны, Брикс обошел людей, сгрудившихся у входа, и схватился за дверь.

– Отойдите! – велел он тем, кто стоял ближе к нему. – Ты и ты, помогите мне закрыть дверь!

Вместе с двумя помощниками Брикс стал выполнять задуманное. Сначала дверь поддавалась, но, когда охранники увидели, что происходит, бывший солдат отдал приказ:

– Не дайте закрыть дверь!

Хотя в узком проеме продолжался отчаянный бой, налетчики со всей силы нажали на грубую деревянную поверхность двери. Но охранники с другой стороны отчаянно сопротивлялись. Дверь застряла на месте.

– Тавр! – позвал Брикс сквозь зубы. – Иди сюда! Ну же!

Гигант оттолкнул одного из налетчиков и налег всей своей массой на дверь рядом с Бриксом. Дверь сразу начала закрываться. Слабый луч света, падавший изнутри, быстро истончился и совсем исчез.

– Держите дверь! – приказал Брикс и жестом велел ближайшему налетчику помочь Тавру.

Он отошел и оглядел территорию. Неподалеку, около зернохранилища, стояла тяжелая повозка. Подозвав несколько человек, Брикс поспешил туда. Навалившись на повозку, налетчики покатили ее к бараку, дверь которого ходила ходуном под натиском охранников изнутри. Повозку подтащили к стене и поставили у двери, закрепив ее на месте.

– Что теперь? – спросил Тавр.

– Возьми людей, принеси сухого сена из конюшни и обложи им стены барака. Остальные пусть стоят у окон, не давая никому выпрыгнуть.

Когда налетчики начали укладывать вокруг барака тюки сена, охранники догадались, какая судьба их ждет, и попытались убежать через маленькие окна, как обычно расположенные высоко под потолком. Налетчики стали метать в них пики и заставили отступить вглубь помещения. С удовлетворением отметив, что все готово, Брикс приказал облить тюки маслом, а Пиндара послал к сторожке у ворот, чтобы тот зажег факел от жаровни. Вернувшись, Пиндар передал факел Бриксу, и старый гладиатор направился к тележке, перекрывающей дверь.

– Вы там, внутри, слушайте меня! Бросайте оружие и сдавайтесь!

Последовала короткая пауза, потом раздался голос:

– И позволить, чтобы нас зарезали, как скот? Такого счастья мы вам не подарим. Я умру как человек.

– Значит, ты умрешь! – громко крикнул Брикс. По его губам скользнула холодная усмешка. – Пусть ваши смерти послужат маяком для всех римлян и всех рабов. За свободу!

Он шагнул вперед и поднес факел к соломе, сложенной под повозкой. Огонь вспыхнул мгновенно и с легким треском распространился по всему периметру барака. Пламя жадно лизнуло стены и торжествующе взревело, разгораясь все сильнее. Вверх взметнулся столб дыма, свинцовые облака окрасились в оранжевый цвет.

Внутри барака слышны были крики, люди в панике подбегали к окнам, но жар огня отбрасывал их назад. Налетчики стояли вокруг пылающего барака. Их темные фигуры вырисовывались на фоне яркого пламени, их длинные тени уходили в темноту. Вскоре огонь достиг крыши, и в барак рухнула черепица. Криков о помощи уже не было слышно, доносились только крики агонии, заглушаемые треском занявшихся балок. Но и это скоро прекратилось. Остался лишь рев пламени.

Брикс поднялся на край колодца и оглядел небольшую толпу, собравшуюся перед ним. Лица людей были освещены медленно затухающим пламенем. С одной стороны стояли управляющий поместьем своего богатого хозяина, его жена и двое сыновей-подростков. Они смотрели в землю, боясь встретиться взглядом со своими захватчиками. У рабов лица были по большей части испуганные, но некоторые смотрели на Брикса с надеждой. Этих будет легко переманить на свою сторону, думал Брикс, собираясь с мыслями, прежде чем обратиться к рабам, только что освобожденным из длинного низкого сарая, в который их запирали, когда они не работали на полях или в рощах поместья. Когда сняли засов и открыли двери, в нос ему ударил знакомый запах пота и нечистот. Брикс проклинал римлян за то, что они обращались с этими людьми, словно с животными.

Брикс вошел в сарай с высоко поднятым факелом, стараясь побороть приступ тошноты, и рабы в испуге попятились от него. Большинство из них были скованы цепью за лодыжки, чтобы они даже не пытались сбежать во время работы на полях. Цепей не было только у детей, стариков и старух. На людях были грязные лохмотья, сквозь которые просвечивали немытые тела сплошь в синяках и шрамах от побоев надсмотрщиков.

– Меня зовут Брикс, – произнес он. – Я – лейтенант Спартака. Я пришел освободить вас.

Он повернулся к своим товарищам:

– Снимите с них цепи и соберите их вместе, чтобы я смог поговорить с ними.

И вот теперь рабы стояли перед ним. Им не терпелось узнать, что с ними будет. Брикс глубоко вдохнул и заговорил громким голосом, чтобы его услышали сквозь треск пламени, все еще поглощавшего остатки барака:

– Друзья мои, ваша жизнь в непосильном труде закончилась. Больше не будет кнута, не будет цепей, не будет медленного истощения от жидкой каши. Посмотрите, как хорошо жили ваши хозяева, пока вы выносили страдания, истощение и голод.

Он показал на управляющего и его семью.

Рабы смотрели на человека, который полностью контролировал их жизнь. Все молчали, пока не послышалось чье-то сердитое бормотание. И тут же заговорили все разом, потрясая кулаками. Брикс поднял руки, призывая к тишине:

– Хватит! Хватит! Скоро вы им отомстите. А теперь послушайте меня.

Когда все замолчали, он продолжил:

– Как я уже сказал, вы больше не рабы. Вы свободны. Теперь вы сами можете выбрать, что делать со своей жизнью. Вы – хозяева своей судьбы.

– А что будет, когда об этом нападении станет известно другим? – послышался чей-то голос. – Они придут сюда и накажут всех, кого найдут.

– Тогда присоединяйтесь к нам, – ответил Брикс.

– И куда мы пойдем? Римляне выследят нас, как собаки.

– Нет, не выследят. Я назвал вам свое имя. Меня зовут Брикс. Я предан тому делу, за которое погиб Спартак. Когда закончилось восстание, я выжил вместе со многими другими. Я снова бежал и направился в Апеннины, где присоединился к остаткам армии рабов, которые там прятались. С тех пор мы пополняли наши ряды, нападая на поместья тех, кто называет себя нашими хозяевами, и освобождая их рабов. Я возглавляю только одну группу мятежников, которые прячутся в горах. Римляне пытались выследить нас, но мы ускользали от них. Теперь уже мы охотимся на них, уничтожаем их патрули, сжигаем дотла их сторожевые заставы. Теперь они боятся нас. Каждый римский солдат, которого мы убиваем, каждая вилла, которую мы сжигаем, каждый раб, которого мы освобождаем, увеличивают их страх.

Брикс помолчал, чтобы обратить их особое внимание на то, что он собирался еще сказать.

– Скоро наступит день, когда мы станем достаточно сильны, чтобы снова поднять восстание, которое когда-то возглавил Спартак, и тогда разразится новая война против тех, кто считает нас своими рабами.