Саймон Скэрроу - Легион смертников

— Просто… не… шевелись, — прошептал Катон.

— Хорошо.

Катон несколько раз видел на рынках Александрии заклинателей змей и знал, как быстр бросок змеи. Отпрыгнуть и обогнуть ее, чтобы схватить меч, не получится. Если кто-то из них попытается это сделать, то оба они умрут. Катон медленно протянул левую руку к тунике, комком лежащей рядом с матрацем. Пальцами нащупал ткань и взялся за нее.

— Макрон, я попытаюсь ее отвлечь. Когда начну, постарайся схватить меч. Понял?

— Как отвлечь?

— Неважно. Просто будь наготове. На счет три.

Змее не понравились звуки речи, и она зашипела еще громче, отводя голову назад, чтобы сделать бросок.

Катон облизнул губы.

— Раз… два… три!

Он вскочил на ноги, взмахнув туникой перед собой, на уровне пояса, в сторону змеи. Кобра тут же атаковала, укусив ткань, когда туника уже полетела в другую сторону. Макрон вскочил на ноги и сделал шаг в сторону шеста, но змея тут же развернулась и сделала бросок в его сторону. Он отпрыгнул назад, на матрац.

— Вот зараза, еле увернулся.

— Попробую еще раз, — сказал Катон.

Он намотал край туники на кулак и осторожно махнул другим концом в сторону змеи. Та тут же повернула голову к нему. Ее глаза горели, как два маленьких рубина. Катон повел туникой вправо и тряхнул. Змея снова укусила ткань, но на этот раз Катон дернул тунику на себя. Змея, впившаяся в толстое шерстяное сукно, оказалась совсем рядом с ним, и он испуганно вскрикнул. Бросил тунику кобре на голову и тут же схватил ее свободной рукой чуть ниже капюшона. Шкура змеи была сухой и шероховатой, рептилия начала бешено извиваться. Катон крепко держал ее, стараясь свободной рукой обмотать ей голову туникой.

Макрон бросился вперед и, оказавшись у шеста, выдернул из ножен свой меч. Попытался рубануть по извивающемуся телу змеи, но попал по земле.

— Просто убей ее! — крикнул Катон. Змея билась в складках туники.

Центурион рубанул снова, на этот раз попав по кобре. Еще раз. Со второго раза ему удалось перерубить ее. Хвост отвалился, продолжая извиваться, и Макрон поспешно отбросил его ногой. Другая половина гибкого тела крутилась еще неистовее, и Катон изо всех сил бросил тунику в угол палатки. Змея ударилась в козью шкуру с глухим стуком и упала на землю, продолжая извиваться. Но она уже не могла ползти и оставалась на месте, истекая кровью.

Сердце Катона колотилось как бешеное, тело покрыл холодный пот, он дрожал. Поглядев на Макрона, понял, что его друг потрясен не меньше. Ветеран облизнул губы.

— Теперь я начинаю ненавидеть эту провинцию по-настоящему, — тихо и твердо проговорил он.

— Ты возглавлял караул, так? — спросил Макрон, яростно глядя на оптиона, поспешно вставшего на ноги из толпы людей, сидевших вокруг костра.

— Да, командир, — ответил молодой легионер.

— Тогда за то, что произошло в сраной палатке, отвечаешь ты, — сказал Макрон, встряхивая тунику, из которой вывалились две половинки кобры. Оптион инстинктивно сделал шаг назад, сморщившись в отвращении. Другие солдаты повернули головы и, увидев мертвую змею, начали удивленно перешептываться.

Повернувшись, Макрон показал на палатку.

— Там префект. Вокруг его палатки должны ходить часовые, чтобы с ним ничего не произошло, так ведь? Чтобы ему не угрожали ни враги, ни что-либо еще. Думаю, это обычное правило, даже здесь, в Египте.

— Да, командир.

— Так где же часовые? — спросил Макрон, поднимая руки и демонстративно оглядываясь по сторонам. — А?

— Простите, командир, — нервно сглотнув, ответил оптион. — Часовые стоят по обе стороны лагеря. Я решил, что нет необходимости ставить дополнительные посты.

— Два человека? — переспросил Макрон, качая головой. — В провинции идет война. Можешь не говорить мне, как далеко отсюда нубийцы, мне плевать. Для такого плохого несения службы нет оправданий. Давай-ка угадаю. Ты из Двадцать второго?

Оптион кивнул.

— Здорово…

Сделав шаг вперед, Макрон выставил палец перед самым лицом оптиона.

— Я хочу, чтобы отныне ночной караул выставлялся по уставу. Твоя обязанность, сынок, чтобы лагерь хорошо охранялся, и офицеры — тоже. Ты прокололся. Если бы префект, или я, или мы оба погибли, то это была бы исключительно твоя вина.

— Но, командир, даже если часовой стоял бы у палатки, змея все равно могла бы туда заползти.

— Заткнись! Ты знаешь свои обязанности. Рекомендую их исполнять, иначе я буду беспокоить по ночам тебя, пиная по заднице так, что у тебя зубы посыплются. — Макрон сделал шаг назад и пнул носком калиги останки змеи. — Я пошел, а вы уберите это.

Он уже хотел вернуться в палатку, когда рядом с мертвой змеей присел капитан судна. Покачал головой:

— Обычно они нас не беспокоят, когда мы разбиваем лагерь. Наверное, ваша палатка рядом с ее гнездом.

— Хочешь сказать, что тут еще есть? — вспылил Макрон.

— Нет, они живут поодиночке. Когда не выводят потомство.

— Благодарю за информацию. Как теперь прикажете мне спать спокойно, а? — Он снова повернулся к оптиону. — Двоих часовых у палатки.

— Да, командир.

Развернувшись, Макрон решительно пошел к палатке и задернул ее край, зайдя внутрь. Кинул тунику Катону и плюхнулся на матрац.

— Сраный оптион из Двадцать второго. Похоже, что ты был прав, тут есть о чем беспокоиться.

Катон сидел на матраце, скрестив ноги, погруженный в мысли.

— Прости? — помотав головой, переспросил он.

— Я сказал, что ты был прав насчет того, что в Двадцать втором дисциплина хромает.

— Да уж…

— Эй, Катон, ты здесь? — спросил Макрон, помахав рукой.

— Просто задумался, — ответил префект, проведя пальцами сквозь волосы. — Насчет змеи. Если есть что-то, чего я совсем не переношу, так это змеи.

— Почему именно они? Обычное дело для этой провинции — крокодилы, москиты и змеи. Не успокоятся, пока в кого-нибудь не вцепятся. Аид с ними. Попытаюсь снова уснуть… — Глянув на Катона, он заговорил мягче: — И тебе того желаю. Лучше отдохнуть как следует, пока мы не прибыли в Диосполис.

— Да, ты прав, — ответил Катон, ложась на матрац и глядя в потолок палатки. Через некоторое время он закрыл глаза, но продолжал внимательно прислушиваться к каждому звуку. Хотя Макрон тоже лежал неподвижно, повернувшись на бок, он не храпел, и Катон понял, что друг встревожен не меньше, чем он сам.

Макрон открыл глаза, моргнул и нахмурился. Последнее, что он помнил, — как не мог уснуть и просто лежал; казалось, это продолжалось часами. Ну, значит, в конце концов ему все-таки удалось уснуть, подумал он. Снаружи светало, через приоткрытый край палатки внутрь лился свет. Повернувшись, Макрон увидел, что матрац Катона пуст.

Сев, он потянулся, широко зевнул и облизнул губы. Встав на ноги, увидел высохшее темное пятно в углу палатки и сразу вспомнил, как этой ночью разрубил пополам кобру. Сжал губы. Выйдя из палатки, увидел своего друга неподалеку, сидящим на пальмовом бревне. Тот глядел на окутанную туманом реку, держа в руке затычку от амфоры. Неподалеку лежали осколки разбитой посудины.