Мишель Зевако - Принцесса из рода Борджиа

Менвиль больше не улыбался.

— Единственное, что меня может спасти, — так же тихо продолжал Моревер, — это исчезновение… Бегство на край света. Если я уеду, я познаю, наконец, радость, которой не знаю уже шестнадцать лет; я буду спать спокойно и не опасаться новых схваток… Я забуду своего врага!.. Но для этого нужны деньги! Менвиль, что такое для тебя двести тысяч ливров? Позволь мне взять их!

— Послушай, — сказал Менвиль. — Грядут великие события. Герцог станет королем Франции. Заговор готовился очень давно… и ты в нем участвовал, Моревер! Хорошая была резня, когда гугенотов убивали, как собак… Теперь мы близки к успеху. Чего нам не хватает? Всего-навсего немного золота, чтобы поднять людей, уничтожить Беарнца и загнать Валуа в угол… Это золото обещал нам папа… но потом этот старый скряга отступился от нас. Он испугался неизвестно чего… И все-таки вот оно — золото! Золото, Моревер, — это спасение Лиги, это корона для Гиза и шпага коннетабля для меня. Если мы сейчас выйдем из дела, нас ждет судьба несчастных изгоев. Гиз нас непременно схватит…

— Или нет!

— Да, поверь мне, я знаю, что говорю! Слушай же мой план: мы берем несколько смелых людей, сегодня вечером возвращаемся на мельницу хорошо вооруженные, завладеваем этими замечательными мешками и переносим их в дом Гиза. Потом я говорю герцогу: ваша светлость, вот деньги. Я ничего не прошу для себя, но Мореверу нужны двести тысяч ливров. В противном случае он расскажет всему свету, что вы получили миллионы, которые позволят вам снарядить целую армию… Ты думаешь, Гиз откажет тебе в этой сумме?

Моревер ничего не ответил: он обдумывал это предложение.

— Это все, что я могу для тебя сделать, — сказал Менвиль. — Если ты попробуешь действовать сам, то, к моему великому огорчению, Моревер, я убью тебя…

— Что ж, ты прав.

— Значит, мы поступим так, как я предложил?

— Да, — сказал Моревер. — Итак, нынче вечером!

— Отлично, мой друг! Но я все же не оставлю тебя одного. Бог мой, я прекрасно понимаю, что сейчас тебе очень хочется зарезать меня и побежать на мельницу. Но пойми, Моревер, что и я хотел бы вцепиться тебе в горло, тебе, моему лучшему другу! Я не слаб духом, ты это хорошо знаешь, и если бы речь шла о ком-нибудь другом, а не о Гизе, то я был бы на твоей стороне. Но я верная собака Генриха. Если кто-то слишком близко подходит к моему хозяину, я рычу. А если кто-то хочет тронуть то, что ему принадлежит, показываю клыки. Останемся же друзьями, Моревер!

Менвиль говорил с искренностью солдата, душой и телом преданного своему господину и готового умереть ради него… если только кто-то не предложит ему большую плату.

— Что ж, ладно! — сказал Моревер. — Я не покину тебя до вечера, и хотя твои подозрения оскорбляют меня, вот моя рука. Останемся друзьями, Менвиль!

Они обменялись рукопожатием.

— Но, — продолжил Моревер, — мы ведь условились, что ты добудешь для меня двести тысяч ливров?

— Клянусь бороденкой Сикста, который против своей воли станет нашим поставщиком! Нужно, чтобы Гиз позволил тебе уехать с одним из этих мешков, и тогда ты завтра же сможешь отправиться за границу, что, конечно, огорчит меня как друга, но и порадует, ибо ты наконец найдешь мир и покой, которые давно заслужил… А теперь пойдем отчитаемся перед герцогом и подготовим нашу вылазку.

Они быстро зашагали в сторону Парижа. Тогда кусты дикой ежевики, окаймлявшей овсяное поле, тихонько раздвинулись и показалось улыбающееся лицо человека, которого так боялся Моревер. Приятели-лигисты скрылись за поворотом дороги, и шевалье де Пардальян выбрался из зарослей и удовлетворенно подкрутил усы.

— На этот раз ты попался! — прошептал он.

Пардальян последовал за Менвилем и Моревером сразу же, как только заметил их. У ворот Сен-Оноре он покинул Карла Ангулемского и двух новоявленных лакеев, которые остались его ждать, притаившись за какой-то лачугой. Издалека он следил за спором между погонщиком, Менвилем и Моревером. Потом шевалье видел их бегство, слышал пистолетный выстрел. Он сумел незаметно проскользнуть к живой изгороди, у которой произошел описанный нами разговор. Теперь он вернулся туда, где его ждал Карл.

— Хотите, — спросил его Пардальян, — сыграть злую шутку с его светлостью герцогом де Гизом?

Карл недоуменно посмотрел на шевалье.

— Идите домой, — продолжал тот, — и хорошенько вооружитесь, а потом возвращайтесь сюда верхом вместе с этими достойными слугами, которые так и жаждут пустить в ход кулаки.

Пикуик при этих словах нахмурился, лицо Кроасса вытянулось.

— Один из вас, — распорядился шевалье, — пусть приведет моего коня. Я буду вас ждать на мельнице, которую вы найдете чуть дальше.

— Но что все это значит? — спросил Карл.

— Я же сказал вам: это значит, что мы сыграем с ним злую шутку, нанесем такой удар, от которого он уже не оправится.

Карл ни о чем больше не спрашивал, ибо он испытывал к Пардальяну безграничное доверие. Сын Карла IX и племянник нынешнего короля Франции безоговорочно подчинялся своему опытному другу, не имевшему ни богатства, ни титулов. Он тотчас же отправился выполнять поручение Пардальяна, а тот вернулся на дорогу к холму Сен-Рок.

Пардальян начал взбираться по узкой тропе, той самой, по которой недавно проследовали тридцать мулов. Он ожидал встретить часовых, но, к его великому удивлению, путь к вершине холма был свободен.

«Действительно ли мулы везли золото? — спрашивал он себя. — А что если вся эта история про деньги в мешках с зерном всего лишь выдумка?.. Не может быть! Моревер — человек, не способный ошибиться в подобных вещах!»

В мельнице, стоявшей на холме, не было ничего необычного. Огромные крылья мирно вращались; слышался монотонный шум жерновов, перетиравших зерно. Белые от мучной пыли мальчики сновали по двору с мешками на плечах. Лошадь щипала траву. Рядом с ней спокойно лежали два огромных быка. Мулов во дворе не было, погонщики тоже не появлялись. Дверь дома мельника была открыта настежь. Шевалье вошел.

— Определенно Моревер грезил наяву, — проворчал он, постукивая по столу эфесом шпаги.

На его зов явилась краснолицая женщина и с удивленным видом спросила, что угодно господину.

— Здравствуй, крошка! — приветствовал Пардальян дородную служанку (он знал, сколь многого можно добиться искусной лестью!) — Я хотел бы поговорить с твоим хозяином об одном дельце, связанном с мукой, истинно золотом дельце…

— А! — произнес мельник, который вошел в этот момент в комнату. — О золотом дельце, говорите вы, добрый господин?

Он внимательно смотрел на Пардальяна.

— Что за дело? — спросил он.

— Просто я хочу купить у вас несколько мешков зерна, но по цене в десять раз выше, чем обычно.