Уилбур Смит - Неукротимый, как море

В ожидании за телефоном в голову пришла мысль, что его жизнь усложнилась в очередной раз. Скоро наступит время, когда одного лишь Бэча Уэки будет недостаточно: потребуется учредить лондонское представительство компании «Океан», со всеми необходимыми офисами, клерками, бухгалтерией и папками для бумаг; затем наступит очередь для нью-йоркского отделения, филиала в Саудовской Аравии… словом, придется раскручивать весь цикл заново. Он вдруг вспомнил Саманту, безмятежное и простое счастье, жизнь без изматывающих подводных камней — и тут в трубке щелкнуло, и он услышал тонкий, высокий, почти женский голос.

— Мистер Берг, Клод Лазарус к вашим услугам.

Чисто формальное приветствие, никаких следов радости от возобновленного общения. Ник представил, как Клод Лазарус сидит за столом где-то в офисном здании, высоко над гаванью… Будто человеческий плод, заспиртованный в банке на музейном стеллаже: громадный голый череп, мягкие землистые рудиментарные черты, крохотный нос, на котором едва-едва помещаются внушительные очки с толстенными стеклами — из-за них глаза кажутся изумленно выпученными, как у аквариумных рыбок. Недоразвитое тельце, опять-таки как у человеческого плода, узкие плечи, скошенный профиль подчеркивает сутулость владельца…

— Мистер Лазарус. Не могли бы вы предпринять для меня проработку одного деликатного дела?

Этим эвфемизмом был стыдливо завуалирован запрос на финансово-промышленный шпионаж. Агентская сеть Клода Лазаруса не ограничивалась контурами государственных границ или континентов: она раскинулась по всему свету, напоминая осторожные щупальца осьминога.

— Разумеется, — раздался мягкий писк в ответ.

— Мне нужны данные о финансовой структуре, линиях управления и контроля, имена подставных лиц и тех, кто за ними стоит, а также расположение и схема взаимосвязей всех элементов конгломерата в составе «Флотилии Кристи» и финансово-страховой компании «Лондон-Европа». Особое внимание необходимо уделить любым изменениям в этой структуре за последние четырнадцать месяцев. Вы записали?

— Разумеется, мистер Берг. Мы записываем все и всегда.

— Вот именно. Далее, я хочу знать страны регистрации, имена страховщиков и прочих гарантов на все без исключения корпуса судов, числящиеся на балансе их холдингов.

— Продолжайте.

— Хочу также получить как можно более точную оценку резервов «Лондон-Европы» в отношении потенциальных исков.

— И?..

— И в особенности меня интересует все, что связано с судном «Золотой рассвет», которое заложено на верфи «Конструксьон наваль атлантик» в Сен-Назере. Мне нужно знать, был ли «Золотой рассвет» уже зафрахтован или каким-либо иным контрактным образом задействован в планах той или иной нефтяной компании на перевозку нефти-сырца, и если да, то на каких маршрутах и по каким тарифам. И еще одно…

— Да? — мягко проворковал Лазарус.

— Время — важнейший фактор. Так же как и скрытность. Впрочем…

— Да, мистер Берг, об этом нам напоминать не нужно.

— Мой контакт для передачи собранных сведений: Бэч Уэки на Бермудах.

— Буду держать вас в курсе.

— Благодарю вас, мистер Лазарус.

— Всего доброго, мистер Берг.

Приятное и, пожалуй, даже освежающее чувство: знать, что не нужно разыгрывать из себя закадычного друга, когда требуется важная информация. При всей неприязни к человеку, который зарабатывал на жизнь сомнительными способами, Ник был уверен, что его выбор пал на лучшего кандидата в мире. От этого становилось спокойнее на душе.

Он бросил взгляд на часы. Время обеденное, и при мысли о предстоящей встрече с Самантой настроение еще больше поднялось.

Выходящая на Леденхолл Лайм-стрит представляет собой нечто вроде узкой аллеи с высокими зданиями по обеим сторонам. В нескольких ярдах от перекрестка, по левую сторону при выходе с улицы, где обосновались судоходные компании, располагается штаб-квартира лондонского Ллойда.

Николас вылез из «бентли» Джеймса Тичера, подал руку Саманте и на минутку замер, испытывая нечто вроде благоговейного трепета.

Для него, как и для всякого моряка, история этого замечательного учреждения носила крайне близкий сердцу, чуть ли не интимный характер. Не то чтобы здание само по себе было очень уж древним или почтенным. Ничего не осталось от первоначальной кофейни, за исключением разве что некоторых традиций: спикер, монотонным голосом объявляющий имена брокеров, как если бы речь шла о сборе пожертвований в храме какой-то экзотической религии; кабинки, в которых страховщики вели свой бизнес; униформа местных служащих, так называемых «официантов», с характерными латунными пуговицами и красными воротничками.

А самой важной традицией была, пожалуй, деловитая озабоченность, что пропитывала всю здешнюю атмосферу: озабоченность судьбами судов и людей, которые вышли в открытое море и занимались в нем своей рискованной работой.

Позднее, если удастся выкроить время, Николас проведет Саманту по залам Нельсона, покажет девушке витрины, полные раритетов, связанных с именами величайших моряков Британии. И уж конечно, он внесет ее в список гостей, чтобы они могли пообедать в величественном банкетном зале, за одним из столиков, отведенных специально для посещающих Ллойд морских капитанов.

Увы, сейчас куда более важные обстоятельства требовали его полного внимания. Он пришел сюда выслушать вердикт по поводу собственного будущего: буквально через несколько часов он узнает, насколько высоко забросила его нынешняя волна удачи.

— Пойдем, — сказал он Саманте, и по короткой лестнице они поднялись в вестибюль, где их уже поджидал «официант», как здесь именовали дежурных распорядителей.

— Сегодня мы будем пользоваться совещательным залом, сэр.

До сих пор предварительные разбирательства с участием обеих сторон происходили в одном из малых офисов, расположенных вдоль галереи над операционным залом этой своеобразной морской биржи. Однако вследствие экстраординарного характера текущего дела комитет Ллойда принял беспрецедентное решение: арбитражным судьям предстояло изложить свои выводы и огласить решение в обстановке, более подобающей столь важному событию.

Они поднялись, храня полное молчание, — напряжение было слишком велико, чтобы тратить силы на светскую болтовню, — и распорядитель провел их по широкому коридору, мимо офиса управляющего, а затем через сдвоенные распашные двери в грандиозный зал, проект которого разработал знаменитый Роберт Адам для Боувуд-хауса, загородной резиденции маркиза Лансдауна. В свое время зал в особняке разобрали, и все его стенные панели, паркет, потолочные украшения, лепнину и даже камин перевезли в Лондон, где декор восстановили с таким тщанием и скрупулезностью, что когда сам маркиз пришел осматривать результат, он обнаружил, что половицы скрипят точно в тех же местах, что и раньше.