Уилбур Смит - Неукротимый, как море

— Не хочешь перекусить? — поинтересовался Уэки. Ник потряс головой и только тут заметил, что за окном уже стемнело. — Как насчет выпить? Будет очень кстати, уж поверь мне на слово.

— Ну хорошо, тогда немного скотча, — согласился Николас, и секретарша внесла поднос. Она разлила виски в атмосфере очередного благоговейного молчания.

— Что-нибудь еще, мистер Уэки?

— Пока все, моя сладкая. — Бернард проследил за ней до самой двери, а затем отсалютовал Нику поднятым бокалом. — За здоровье Золотого Принца! — Увидев, как нахмурился визави, он поторопился объяснить: — Нет-нет, никаких насмешек, честное слово! Все по-настоящему. Ты опять оказался на высоте. Шейхи собираются сделать предложение. Хотят выкупить твой бизнес подчистую, со всеми долгами, обязательствами… словом, на корню. И разумеется, хотят, чтобы ты на время взял на себя все практические аспекты от их имени… Года на два, пока ты будешь вводить в курс дела их человека. Кстати, зарплата — ого-го! — быстро добавил он.

Ник пристально посмотрел на Бернарда.

— Сколько?

— Двести тысяч плюс два с половиной процента с прибыли.

— Я не про оклад. Сколько они предлагают за компанию?

— Ну-у… это же арабы. Как говорится, первая ложка, только чтобы распробовать супчик.

— Так сколько? — теряя терпение, потребовал Ник.

— Со вздохами и причитаниями была деликатно упомянута сумма в пять миллионов.

— И до какого предела, по-твоему, они готовы пойти?

— Семь… семь с половиной… может статься, и все восемь.

Сквозь пелену усталости, где-то вдалеке — как свечу в окошке зимним вечером — Ник внутренним взором увидел проблеск новой жизни, той самой, о которой говорила Саманта. Без помех и сложностей, без нервотрепки… только радость и осмысленность подлинно человеческого существования…

— Восемь миллионов чистыми?

Голос Николаса чуть осип; он попытался смахнуть усталость, массируя веки.

— Ну может, только семь, — признал Бернард, — однако я буду напирать на восемь.

— Пожалуй, я выпью еще глоточек, — сказал Николас.

— Отличная идея, — кивнул Бернард и нажал кнопку интеркома. В глазах загорелись искорки предвкушения.

Волосы Саманта собрала в две косы, пустив их по спине. Шорты из обрезанных джинсов подчеркивали красоту ее длинных загорелых ног и при каждом шаге открывали взгляду бледно-серебристые полосочки под крепенькими круглыми ягодицами. На ногах легкие сандалии, солнечные очки подняты на лоб.

— А я уж думала, ты никогда не появишься, — попеняла она Нику, едва тот ступил за барьер в зале прилета международного аэропорта Майами.

Николас опустил саквояж на пол и прижал девушку к груди. Саманта льнула к нему всем своим существом. О, как смел позабыть он чистый, солнечный запах ее волос…

Девушка подрагивала, как щенок, истосковавшийся по любимому хозяину, и только по всхлипам, от которых сотрясались плечи, Ник понял, что она плачет.

— Эй, что ты? — Он приподнял ее подбородок пальцами, и глаза Саманты тут же заполнились влагой. Послышалось мокрое хлюпанье и шмыганье носом. — Да что случилось, малышка?

— Я так счастлива… — пролепетала она, и Нику стало даже завидно, что можно испытывать такие яркие переживания. В этот момент умение плакать от радости показалось ему величайшим достижением человека. Он расцеловал девушку, смахивая губами соленые капли с ее щек и удивляясь комку в горле.

Задерганным аэропортовым толпам пришлось расступаться и обтекать их подобно тому, как вода обтекает валун: эта парочка ничего вокруг не видела.

Даже когда они покинули аэровокзал и очутились под солнцем Флориды, Саманта продолжала обеими руками держать Ника за поясницу, заставляя его ковылять неловкими шагами. В таком виде они добрались до припаркованной машины.

— Боже милосердный! — воскликнул Николас и даже поежился от избытка чувств. Перед ним стоял обычный минивэн «шевроле», в окраске которого ничего обычного и близко не было. — Это что такое?!

— О, это настоящий шедевр, — рассмеялась Саманта. — Правда?

Машину, яркую как радуга, украшали цветные завитки фантастических ландшафтов и морских пейзажей.

— Твоих рук дело? — спросил Ник, вынул солнечные очки из нагрудного кармашка и через темные стекла стал придирчиво разглядывать чаек, пальмы и тропические цветы.

— А разве плохо? — запротестовала она. — Мне без тебя было скучно и тоскливо, вот и решила хоть чем-то развлечься.

Одна из картин изображала полупрозрачный гребень зеленой волны, на которой застыла пара серфингистов в компании с грациозным дельфином. Ник наклонился поближе и решил, что едва ли мужская фигурка похожа на него. Впрочем, детали были прорисованы с любовью и старанием, да и смотрелся он как нечто среднее между Кларком Гейблом и Суперменом — разве что более пленительно.

— По памяти! — гордо объявила Саманта.

— С ума сойти, — искренне ответил Ник. — Только у меня бицепсы крупнее, и вообще я куда красивее. — Несмотря на необузданный подход к выбору палитры и слишком романтизированный стиль, он признал за девушкой несомненный талант. — Надеюсь, ты не рассчитываешь всерьез, что я вот в этом буду разъезжать? Что скажут мои кредиторы?!

— Знаете, мистер Берг, выбирайтесь-ка вы из своих синих костюмов и жестких воротничков. Вас только что записали на экскурсию в Нетляндию, куда ведет лунная дорожка.

Перед тем как завести мотор, Саманта все же бросила на Ника серьезный взгляд своих громадных зеленых глазищ.

— На сколько, Николас? — спросила она. — Как долго мы пробудем вместе на этот раз?

— Десять дней, — ответил он. — Не сердись, но мне нужно обратно в Лондон к двадцать пятому числу. Близится одно крупное дело, по-настоящему крупное. Я тебе расскажу.

— Нет. — Она зажала уши обеими руками. — И слышать ничего не хочу. Только не сейчас.

Саманта вела «шевроле» с беспечностью, в которой сквозили богатый опыт и умение. Машина неслась вперед, а хозяйка принимала знаки восхищения водителей-мужчин, направо и налево раздавая улыбки и потряхивая косами.

Они свернули с девяносто пятого шоссе и припарковались возле супермаркета. Николас вопросительно вскинул бровь.

— За продуктами, — пояснила Саманта, после чего добавила, лукаво сверкнув глазами: — Ведь у меня наверняка разыграется невероятный аппетит.

Она выбрала несколько кусков стейка, набила бумажный пакет прочей вкусной едой, прихватила бутылку калифорнийского рислинга, но категорически отказалась, чтобы платил Ник.

— В этом городе ты мой гость.

Рассчитавшись на кассе, они сели в машину и по Рикенбакерской дамбе направились к островку Вирджиния-Ки.

— Здесь у нас опытная база университета Майами, а вон там — видишь, на конце пристани, за белой лодкой? — моя лаборатория.