Саймон Скэрроу - Центурион

— Камни за стену!

Люди, покидав в угол свои вилы, присоединились к Катону, который сейчас покрякивал под весом одной из глыбин; подняв, он согбенно засеменил с ней к краю площадки. Ткнув глыбину с коротким выдохом на самый край стены, он рискнул выглянуть наружу, где внизу находился таран. От ворот там влачилась длинная кожаная пелерина. С очередным ударом барабана воротная башня вновь грузно сотряслась от удара.

Сверху различалось единственное существенное повреждение, нанесенное одной из вязанок: небольшое прободение ближе к голове «черепахи», сквозь которое смутно проглядывали лоснящиеся от пота торсы повстанцев, раскачивающих бревно тарана. Катон дождался, когда подойдут помощники, каждый из которых подтянул с собой по грубому метательному снаряду.

— А ну!..

С каменным скрежетом глыбы сковырнулись и полетели на крышу навеса, где пробили зияющие бреши в обшивке и балках, а заодно размозжили тех, кому не повезло находиться снизу.

— Так держать! — одобрил Катон, после чего обратился к подносчикам котла, над закопченными боками которого поднимались густые пахучие клубы дыма и пара: — Сюда его!

Теперь ауксилиарии ворочали и сбрасывали на крышу тарана глыбы, а Катон помогал подносчикам уместить котел на краю стены, непосредственно над тараном. Справившись с этим, он подозвал дополнительную подмогу из солдат; вместе они налегли на заднюю балясину, приподнимая ее так, что котел начал медленно крениться в сторону врага. В облаке пара раскаленная жижа тягуче заструилась вниз, обдавая порушенную крышу и через прогалины изливаясь на людей. Под душераздирающие вопли повстанцы спешно покидали места у бревна и выскребались из-под навеса сзади. Им вдогонку посылали стрелы люди Балта, повалив нескольких, пока остальные не укрылись за загородками у своих лучников. Те попытались заставить стрелков пригнуться; в воздухе с обеих сторон столкнулись два косых дождя стрел.

Пока внимание неприятеля было отвлечено от ворот, Катон оглядел картину разрушения внизу и понял, что раскаленное масло сделало свое дело. Таран занялся огнем, языки которого быстро распространялись по поврежденному деревянному каркасу. Маленькие водоносы бежали вместе с воинами, и сбивать пламя было некому. Рот Катону кривила улыбка злорадства, но лишь до того момента, пока в лицо не дохнула первая волна жара, заставив нутро тревожно сжаться: он вдруг вспомнил пламенеющие ворота той укрепленной германской деревушки, которую они несколько лет назад отвоевывали вместе с Макроном. Поспешив по перешейку, он нагнулся и крикнул в сторону легионеров внизу:

— Господин префект! Таран горит! Прямо-таки пылает!

— Ай, хорошо! — широко осклабился тот.

— Но он возле самых наших ворот! — тревожно уточнил Катон.

Улыбка Макрона потускнела.

— Вот как? О боги! Как там сейчас дела за воротами?

— Враг отогнан… пока.

— Что ж. Тогда остается одно. — Макрон, набрав в грудь воздуха, рявкнул: — Открыть ворота!

Передовая центурия мелким шагом протеснилась вперед, чтобы поднять из петель балку запора и размотать тяжеленные цепи, утягивающие ворота внутрь. С тяжким скрежетом толстенные створки клепанного железом дерева стали медленно расходиться, сразу же впустив густые струи дыма. В зазоре мелькнул объятый пламенем деревянный каркас «черепахи». Кожаная обшивка уже выгорела, остался лишь изломанный остов внутри да сам таран с кованой мордой, все еще висящий, несмотря на то что его канаты вовсю горели.

Макрон сунул меч в ножны и пошагал, часто моргая в дыму, от которого щипало глаза.

— За мной!

Жар от осадного орудия бил в лицо словно кувалдой. Макрон поднял щит и, наддав им по одному из угловых столбов махины, мотнул головой своей первой центурии:

— Эдак вот! Налегайте щитами! Надо отпихнуть эту кучу дерьма от ворот!

Люди, болезненно щурясь от жара, прикладывались к тарану щитами и давили изо всех сил. Стенобитное орудие с удручающей медлительностью, но все же поддавалось, и, по мере того как на махину своим весом налегало все большее число людей, ее здоровенные колеса стали мало-помалу скрежетать по плитняку в обратном направлении.

— Так, так, ребята! — возгласил Макрон, поперхнувшись при этом дымом и закашлявшись (в легкие будто кто насыпал толченого стекла).

Чем больше таран поглощало пламя, тем нестерпимее взбухала жара. Пахнуло паленым: оказывается, у Макрона затлел его центурионский гребень из конского волоса. Инстинкт внушал отодвинуться подальше от опасного зноя, опаляющего лицо, но таран все еще не был отодвинут на безопасное расстояние и огонь вполне мог перекинуться на ворота.

— Давай, давай! — надсадно кашляя, понукал Макрон. — Шевелись, волчье семя!

Что-то клацнуло по земле возле самых ног; посмотрев вниз, Макрон увидел черенок стрелы. Рядом клацнула вторая. Выглянув из-за щита, он увидел, что вражеские лучники переключили внимание с людей Балта на римлян, пытающихся отодвинуть таран от крепостных ворот. А рядом с лучниками уже закончилось построение отряда, который скорым шагом выдвигался по агоре. Оглянувшись, Макрон увидел, что полыхающую махину удалось оттеснить от ворот локтей на двадцать.

— Еще, еще немного, — процедил он сквозь зубы.

Не столько расслышав, сколько почувствовав тяжкое содрогание земли от удара, Макрон увидел, что канаты, удерживавшие таран на подвесе, лопнули, и кованая колодина грянулась оземь. «Черепаха» замерла.

— Все, бросаем! — крикнул своим людям Макрон. — Назад, в цитадель!

Они стали отстраняться от тарана и отступать, подняв щиты навстречу уплотнившемуся потоку стрел и валу жара от дымно-оранжевых снопов огня, беснующихся в воздухе. Как только повстанцы поняли, что легионеры отходят, их командир выкрикнул приказ, и враги с кровожадным криком устремились к воротам. Едва дождь из стрел начал терять напор, Макрон обернулся и крикнул своим:

— А ну бегом!

Стук калиг легионеров звонким эхом прогремел под каменными сводами воротного прохода. Колонну замыкал Макрон; обернувшись, перед лицом врага, он вынул меч.

— Закрыть ворота! — рявкнул он. — Быстрее, язви вас!

Первые неприятельские солдаты уже неслись мимо горящего тарана, отчаянно стремясь добраться до ворот до того, как римляне успеют их замкнуть. Вновь под натужный стон железных петель створки начали смыкаться. Зазор становился все у€же, и Макрон, видя, что повстанцы вовремя уже не успевают, злорадно осклабился:

— Ха! Опоздали, ублюдки!

Створки с грохотом сомкнулись, и легионеры тут же накинули на место засов. Буквально секунду спустя с той стороны ворот донеслись приглушенные крики, а кто-то в беспомощном отчаянии заколотил по створкам снаружи.