Дадли Поуп - Рэймидж и барабанный бой

— Но вы не считаете, что это так? — спросил сэр Джон.

— Нет, сэр. Адмирал Кордова сменил Лангару и остановился в одном доме в Картахене. Приказ был взят из запертого ящика его стола. У него не было ни малейшей причины подозревать, что кто-то прокрадется в его дом. И так как приказ не пропал, он все еще не знает, что кто-то видел его, уж не говоря о том, у вас теперь есть копия.

— И кто же прокрался в дом? — спросил Колдер.

— Один из моих моряков.

— Почему этого не сделали вы?

Смысл слов и тон были настолько оскорбительными, что Рэймидж вспыхнул, но сэр Джон чуть заметным кивком велел ему отвечать.

— Надо было проникнуть в дом адмирала Кордовы ночью и взломать замки. Моряк был прежде слесарем по профессии и, я полагаю, время от времени промышлял взломом. Он предпочел работать один. Было бы слишком опасно зажигать свечу, чтобы прочитать все бумаги, в доме, так что я ждал в сарае в саду — со свечой, пером и бумагой…

Сэр Джон прервал его:

— Рэймидж, у вас, очевидно, готов роскошный рассказ. Он прозвучит куда лучше во время ужина, так что присоединяйтесь к нам в пять часов. И дайте мне письменный отчет как можно скорее.

Рэймидж только повернулся, чтобы выйти, когда сэр Джон спросил:

— У вас нет никаких новостей о коммодоре Нельсоне?

— Нет, сэр. В Гибралтаре все встревожены.

— Очень хорошо. — И затем добавил как бы про себя: — Я буду рад, когда Нельсон присоединится к нам. Если доны столкнутся с его фрегатами и транспортами… Колдер, дайте сигнал «Британии», «Барфлёр» и «Принцу Георгу» — я не сомневаюсь, что остальные мои адмиралы также захотят послушать рассказ юного Рэймиджа.

Когда Рэймидж возвращался на «Кэтлин», он понял, что за ужином, слушая историю о том, как обокрали дом адмирала Кордовы, соберутся вице-адмирал Томпсон, вице-адмирал Уолдгрэйв и контр-адмирал Паркер. Ни один из них, насколько знал Рэймидж, никак не был связан с судилищем над его отцом. У каждого могли бы свои мнения, но ни один не участвовал в вендетте. И, догадался он, вероятно, поэтому сэр Джон нарочно пригласил его на ужин: они были весьма влиятельными людьми во флоте и, вероятно, станут еще более влиятельными — и они (и сэр Джон тоже в их числе!) будут в состоянии составить собственное мнение о сыне «старины Пали-Без-Передыху» [12] Прозвище отца Рэймиджа. . Ужин или, скорее, то, как он поведет себя во время него, может стать поворотный пунктом в его карьере. А он так устал, что у него столько же шансов воссиять в такой компании, как у зеркала на дне шахты.

Ужин прошел с полным успехом, и как только скатерть сменили и налили бренди, сэр Джон сказал Рэймиджу, что он купит «Ла Провиденсиа» как посыльное судно, и затем настоял, чтобы тот начал свой рассказ с того момента, как он захватил лишившийся мачт испанский фрегат.

Когда Рэймидж описал «подрывную шлюпку», Колдер немедленно прервал его, заявив, что это было варварской идеей, но был быстро утихомирен сэром Джоном, который указал, что, если говорить о жертвах, то результаты подрыва кормы судна порохом в шлюпке, были бы намного менее опасными для жизней и здоровья людей, чем если взорвать этот порох в пушках корабля, производящего продольный бортовой залп.

Описание того, как Джексон достал незаполненную Протекцию и вписал в нее имя Рэймиджа, вызвало комментарий сэра Джона:

— Жаль, что американский полномочный посол в Лондоне не может видеть эту Протекцию. Вы все еще храните ее?

Рэймидж похлопал себя по карману, и сэр Джон сказал сухо:

— Берегите ее — она может вам пригодится еще раз!

Как только он описал роль Стаффорда в проникновении в дом, Халлуэлл хлопнул по столу и воскликнул:

— Ну, сэр Джон, этот человек имеет право быть назначенным Главным Слесарем Флота Его Величества!

— Главным взломщиком, — поправил его сэр Джон. — Но я думаю, что мы оставим его с мистером Рэймиджем. Если бы он был у меня на борту флагмана, то я всегда беспокоился бы о замке на моем винном ящике!

Когда Рэймидж закончил свою историю, главнокомандующий потянулся, медленным, демонстративным движением поставил стакан с бренди на стол, и Рэймидж ощущал, что его настроение изменилось.

— Скажите мне, Рэймидж, когда вы решили заняться лишенным мачт испанским фрегатом, — спросил он обманчиво тихим голосом, — вам не приходило в голову, что вы не повиновались приказу коммодора?

— Да, сэр.

— Вы имеете в виду, что это пришло вам в голову прежде, чем вы сделали это, а не после.

— Да, сэр. Прежде.

— Это становится модным среди молодых офицеров — предполагать, что, если они не повинуются приказам и сделают что-то другое, то получат повышение, если преуспеют, и попадут под трибунал, если потерпят неудачу. Именно на это вы ставили, а?

— Никак нет, сэр, — сказал Рэймидж откровенно, — потому что я не думал, что преуспею.

— Почему же вы попытались тогда? Вы ведь не нуждаетесь в призовых деньгах.

Рэймидж, сознавая, что четыре адмирала пристально наблюдают за ним, понимал, что лгать не имеет смысла.

— Я до сих пор не знаю почему, сэр. Я думаю… ну, в общем, экипаж судна, маркиза, граф Питти — они все считали очевидным, что мы сделаем это.

— Вы хотите сказать, что сидите здесь предо мной и говорите мне, что позволяете управлять вашим судной женщине и кучке невежественных матросов? — проворчал сэр Джон.

Халлуэлл сказал прямо:

— При всем уважении, сэр, я думаю, что это к чести Рэймиджа, если у них такая вера в него.

— Вера, будь я проклят, Бен! Это только доказывает, что они еще глупее, чем он!

— Но, сэр Джон, — сказал адмирал Уолдгрэйв, — конечно, все зависит от точки зрения. Рэймидж добыл эти сведения. Но ведь можно утверждать, что, используя американскую Протекцию, технически Рэймидж дезертировал с королевской службы и может быть приговорен к смерти в соответствии со статьей шестнадцатой «Свода Законов Военного Времени». И в то же самое время, если бы испанцы обнаружили, что он — британский офицер, носящий одежду матроса и имеющий американскую Протекцию, — пытается проникнуть в дом Кордовы, то, конечно, они могли расстрелять его как шпиона?

— Они могли расстрелять и должны были расстрелять, мой дорогой Уолдгрэйв, — сказал сэр Джон мрачно, — и никто не мог бы обвинить их. Но это не имеет никакого отношения к неповиновению приказам. Мистер Рэймидж выполнял приказ доставить маркизу в Гибралтар самым безопасным маршрутом.

— Но я шел таким маршрутом, сэр, — сказал Рэймидж с надеждой

— Возможно, приказ коммодора был сформулирован несколько свободно, — сказал адмирал Паркер.

Главнокомандующий оглядел собравшихся.

— Первая часть девятнадцатой статьи «Свода Законов Военного Времени» устанавливает только одно наказание — смерть. Я обеспокою вас господа, напомнив формулировку: «Если какой-либо человек, принадлежащий флоту, устроит или попытается устроить какое-либо собрание с целью мятежа против чего бы то ни было…» Мне кажется, что вы тут пытаетесь устроить собрание с целью мятежа прямо перед моим носом под предлогом того, что юный Рэймидж не повиновался формулировке приказов! Он просто не повиновался духу их, что куда хуже. Однако, вместо того, чтобы приказать отдать его под суд, я предлагаю тост: джентльмены, за юного Рэймиджа и его идиотски доверчивую команду!