Виктор Поротников - Добрыня Никитич. За Землю Русскую!

Далекий остров, постепенно вырастая на глазах, вытягивался вширь черной неровной полоской, над которой господствовал горный кряж.

– Вот и Готланд, воевода, – зевая, радостно промолвил Рацлав. – Наконец-то, добрались!

«Мрачноватое местечко!» – промелькнуло в голове у Добрыни. Он хмуро взглянул на улыбающегося Рацлава и процедил сквозь зубы: – Чему ты, дурень, радуешься? Еще неизвестно, как нас здесь встретят. Мы ведь гости-то незваные.

Был в дружине у Добрыни гридень-свей родом с Готланда по имени Сигвальд. Несколько лет тому назад Сигвальда, как младшего сына в семье, отец и старшие братья спровадили в чужие края. У варягов был такой обычай, по которому сыновья, лишенные наследства, отправлялись на чужбину, чтобы добиться успеха в жизни, опираясь лишь на свою доблесть. Немало наемных воинов-варягов имелось в отрядах датских конунгов и среди телохранителей василевса ромеев, много варягов оседало и на Руси в дружинах здешних князей. Сигвальд приглянулся Добрыне своей статью и воинской сноровкой, поэтому он не просто взял его в свою дружину, но и приблизил к себе, сделав сотником.

Сигвальду было всего двадцать лет, но и в столь юные годы он уже был искусным рубакой и метким стрелком из лука, поскольку не расставался с оружием с тринадцати лет. В четырнадцать лет Сигвальд отправился в свой первый поход, в котором добыл голову врага и его оружие. В пятнадцать лет Сигвальд получил свою первую рану. С шестнадцати лет Сигвальд ходил в дальние морские походы с викингами, которых возглавляли разбойные ярлы Рогаланда и Гаутланда. Викинги, как и полагалось морским разбойникам, не подчинялись ни конунгу Вестфольда, ни конунгу Трендалега, ни верховному конунгу Уппленда. Викинги были сами за себя, постоянно рискуя головой и не делясь ни с кем своей добычей. Все верховные правители варягов боролись по мере сил с морским разбоем у своих берегов, но никто из них не мог до конца искоренить это зло. Из года в год викинги пополняли свои ряды селянами-бондами, изгнанными из общины за какое-либо преступление, беглыми рабами и младшими отпрысками знатных и богатых семей.

Отцом Сигвальда был Хьорлейф, богатый купец, живущий в городе Висбю, – самом крупном торговом центре на острове Готланд.

Едва ладьи Добрыни причалили к берегу в бухте Висбю, как Сигвальд тотчас же отправился в дом своего отца. Добрыня дал Сигвальду поручение разведать через свою родню о том, что творится ныне на Готланде, кто здесь правит и где можно встретиться со здешним ярлом.

Все торговцы, прибывавшие в Висбю, размещались в особых домах, выстроенных в складчину различными купеческими сообществами, основанными по национальному признаку. Так, арабские купцы имели пристанище на одной из улиц в торговом квартале Висбю, рядом на другой улице располагались купцы-фризы, с которыми соседствовали купцы-франки и торговцы с острова Рюген. Торговые гости с Руси тоже имели свою улицу в этом квартале, соседствуя с греческими и немецкими купцами. Бойкая торговля шла на Готланде каждое лето, ведь этот остров на Балтике лежал на пересечении морских торговых путей из Скандинавии и Руси в Европу.

Впрочем, не все торговцы размещались в тесном купеческом квартале, многие разбивали шатры на Торговом Поле за крепостным валом. Там было гораздо свободнее, к тому же рядом был лес, где можно было добыть дров, и неподалеку протекали ручьи с чистой прозрачной водой. В городе же всегда были затруднения с водой и дровами. Колодцев было всего несколько, а хворост приходилось покупать у местных жителей.

Добрыня велел своим людям поставить палатки на Торговом Поле вблизи от своих ладей, вытащенных на низкий песчаный берег.

Дружина Добрыни еще обустраивала лагерь на берегу, перетаскивая пожитки с кораблей на сушу, а расторопный Сигвальд уже повидался со своими родственниками и вернулся обратно. Со слов Сигвальда выходило, что буквально вчера местная знать похоронила Халльфреда, сына Скеглара Тости от наложницы. Халльфред был слабого здоровья и не пользовался уважением своих родственников, ибо не отличался храбростью и здравым умом. Ярлом Халльфред стал по воле случая, так как никого из взрослых мужчин в роду покойного Скеглара Тости больше не осталось. Теперь трон ярла пустует, поскольку сыновей у скончавшегося Халльфреда нет, а есть только дочери.

– Местная знать и бонды собираются на днях созвать тинг, чтобы решить, кого поставить ярлом в Вестерготланде, – сказал Сигвальд, отвечая на расспросы Добрыни. Тингом варяги называли народное собрание. – Земли, принадлежащие семье Скеглара Тости, лежат в долине Тролльсхейм в глубине острова. Там же расположено и городище ярла в местечке под названием Велинг. Это примерно в пяти верстах от Висбю. Сегодня и завтра в Велинге будет происходить тризна по умершему ярлу Халльфреду. Туда уже съехались многие соседние ярлы и хевдинги.

Не теряя времени даром, Добрыня призвал к себе в шатер Регнвальда, Харальда и Добровука.

– Вовремя мы пожаловали на Готланд, други мои, – промолвил он. – Здешний ярл Халльфред умер позавчера и уже погребен. Сегодня родня Халльфреда устраивает поминальное пиршество, гости уже съехались. Вам обязательно нужно объявиться на этом пиру. – Добрыня глянул на Регнвальда и Харальда. – Лучшего момента для того, чтобы вам заявить о своих правах на Вестерготланд, нельзя и придумать. Други мои, надо ковать железо, пока горячо! Я уже велел Сигвальду купить на торжище лошадей, пешком-то нам придется долго топать до родового гнезда ваших предков.

– Я вижу, ты все уже решил за нас, – сказал Регнвальд, обращаясь к Добрыне. – С ходу бросаешься в омут с головой, приятель.

– Удачу надо хватать за хвост, а не ждать, когда она сама тебя отыщет, – проговорил Добрыня, открыв сундук, где у него хранилась одежда. – Ступайте, оденьтесь побогаче, золота на себя нацепите побольше, оружие с собой захватите на всякий случай. Через час выступаем, дорогу нам укажет Сигвальд.

Регнвальд и Харальд поднялись со скамьи и направились к выходу из шатра. И только Добровук не тронулся с места.

– Меня ты с собой не берешь, воевода? – хмуро проронил он, исподлобья взирая на Добрыню. – Мне-то что делать?

– Ты останешься здесь за старшего, – роясь в сундуке, ответил Добрыня. – Гляди в оба за княжичем Владимиром, за казной нашей и за ладьями. Не ровен час, придется по-быстрому ноги отсюда уносить, поэтому дружина пусть никуда не расходится.

Добровук шумно вздохнул, выражая тем самым свое недовольство, что его оставляют как бы не у дел, но спорить с Добрыней он не стал.

Кроме Регнвальда, Харальда и Сигвальда вместе с Добрыней в эту поездку отправились еще шестеро крепких дружинников в полном боевом облачении.