Наталья Павлищева - Непобедимые скифы. Подвиги наших предков

– Ты молодец! – рассмеялась сзади Асиат. – Хорошо справляешься!

– У Стрии попробуй не справься!

– Да нет, даже ей не всех удавалось научить, тем более так быстро.

– Я очень хочу стать амазонкой.

– Ты ею уже стала.

– Нет, я так и не научилась натягивать тетиву на налучье.

Асиат смеялась:

– Сережки не получишь, пока не научишься.

Они ехали до самой темноты, но остановиться все же пришлось. Помогая Асиат слезть с лошади, Лейла поняла, как тяжело дается подруге такое вынужденное путешествие, и принялась себя ругать. Амазонка, видно, догадалась, о чем ворчит Лейла, накрыла ее руку своей:

– Ты спешишь к Скопасису, я к Аморгу.

– Ты думаешь, что эта змея может и…

– Нет, что ты! Лейла, скажи, а если бы опасность грозила не Скопасису, а кому-то другому?

– Меня обвинили в нападении на царя! – Персиянка даже не смогла произнести вслух имя Скопасиса. – Я не желаю ему смерти!

– И все? – Глаза Асиат внимательно разглядывали девушку, та явно смутилась:

– Нет… Но он царь, а я…

– А ты Лейла! Которая украла осла, ездила в ночь к ойранцам, чтобы спасти меня, а потом Вордера! Не всякая амазонка так сможет. Все очень хорошо говорят о тебе.

– Да, только все поверили в мою вину!

Это было правдой, непонятной и неприятной правдой.

– Разберемся! Вот приедем к ним и разберемся!

Милида с Этеей тоже не сразу нашли нужный путь. В степи нет дорог, нет границ, кочевники движутся по памяти от одной балки до другой, от одного перелеска до следующего, от ручья к ручью, от пригорка к пригорку. Но для этого надо ездить по балкам и пригоркам часто, чтобы их очертания врезались в память, чтобы каждое изменение, каждое новое выросшее дерево сразу отметить.

Этея не могла понять, к чему новая хозяйка тащит ее неизвестно куда. Она помнила Милиду по жизни в персидском стане, помнила, что та чем-то помогала царю царей, но не была его наложницей. В прежней жизни Этея поглядывала на Милиду почти насмешливо, ее ласки оплачивались дорого, потому красотка чувствовала себя много значительней какой-то чужеземки, не имеющей постоянного мужчины.

Как все поменялось! Теперь Этея готова молиться Милиде за спасение, готова выполнить любое ее повеление. Я служанка этой женщины? – мысленно ахнула Этея. Но страх остаться одной в этой непонятной степи, снова испытывать муки голода и жажды заставлял Этею не просто подчиниться Милиде, а стать рабой. Они едут кого-то убивать? Этее все равно, кого и куда, лишь бы скорей вернуться домой в Сузы. Там у Этеи большой дом, подаренный одним из ее благодетелей в прежние времена.

Басарган был щедр, очень щедр, потому Этея ласкала его от души, несмотря на внешнее уродство и откровенную вонь, исходившую от старика. Оказалось, что неприятный запах – признак тяжелой болезни, Басарган гнил заживо. Когда он уже не смог бороться с болезнью, то купил у чиновника большой дом и подарил его Этее. После смерти своего благодетеля Этея поневоле стала принимать в доме других, ведь надо было на что-то жить. Потом персидское войско собралось в большой поход, многие желавшие женской ласки уходили вместе с Дарием, некоторые веселые женщины отправились тоже. Недолго думая, Этея оставила свой дом на управителя и старую служанку и поехала следом.

Что из этого вышло? Ничего хорошего, поход совсем не принес золота или рабов. Вернее, сначала было все хорошо, во Фракии ее запасы пополнились дорогими подарками, но стоило переправиться через Истр, как все изменилось. Не было не только скифского золота, но и самих скифов! А потом не стало воды и еды. За кусок мяса пришлось платить своим телом и бороться!

Теперь Этея хотела только одного – вернуться в большой дом, подаренный Басарганом. И ей было все равно, кого для этого придется убить. Какая разница, и так погибло много людей. Она сделает все, что потребует эта женщина, а потом…

Этея уже видела, как ее умащивает маслами служанка… Нет, сначала она будет долго-долго мыться, чтобы смыть со своей кожи налипшую за много тяжелых дней пыль и грязь. А еще еда… Ее будет вдоволь, разной, вкусной… При одном воспоминании о еде рот наполнился слюной, а желудок потребовал свое. Но Милида не собиралась останавливаться.

Вдруг Этее стало жутковато, они ехали по степи, но впереди стеной стоял лес, правда, когда приближались, стена леса превращалась в отдельные небольшие рощицы и перелески. Но персиянка вдруг подумала: что будет, если Милида заблудится? Как она знает, куда ехать? В стане страшно, но вокруг всегда люди, а здесь никого. А вдруг с Милидой что-то случится?! Сама Этея ни за что не сумеет найти дорогу к людям, она погибнет в этом скопище деревьев и травы! Ужас охватил персиянку, и она постаралась держаться ближе к своей хозяйке, время от времени пристально вглядываясь ей в лицо.

Это, видно, надоело Милиде, вдова огрызнулась:

– Чего ты глазеешь?!

– Госпожа, как ты знаешь, куда ехать?

В другое время Милиде польстило бы такое обращение, но сейчас не до того.

– Я выросла в степи!

– Мы не заблудимся?

– Тьфу на тебя! – выругалась Милида. Она и сама боялась именно этого. Как найти Скопасиса в степи? Немного подумав, вдова решила искать дорогу к Истру, к переправе. И Дарий, и Скопасис торопятся туда. Но как не промахнуться и не проехать мимо? Это можно сделать, только найдя те места, по которым они возвращались из Фракии.

Примерно тем же занимались и персы.

Теперь они двигались, почти не останавливаясь и не давая передышки коням. Воины дивились: как это скифы могут спать в седлах или пересаживаться с лошади на лошадь прямо на скаку? У персов не получалось. К середине следующего дня многие стали просто валиться с ног. Пешие не успевали за конными, и хотя жара начала спадать, они еле двигали ногами. Тогда было решено коннице уйти вперед, а чтобы людям было легче, не терять времени на рассвете и до самой ночи, отдыхая днем.

Легко сказать, да трудно сделать. Но теперь хотя бы была вода, а не выжженная степь.

Прошло два дня, и персы столкнулись с новой проблемой. Воины все чаще стали попадать в подстроенные ловушки. То и дело кто-то падал в глубокие засадные ямы, был убит спрятанным самострелом, повисал в петле вверх ногами на высоком дереве… Все меньше находилось желающих уходить в сторону от основной массы. А военачальники задумывались: не идут ли они все в такую же ловушку? От этих дикарей, не умеющих правильно воевать, можно было ожидать чего угодно.

Царь злился: простые кочевники по-прежнему диктовали ему свою волю! Сначала заманивали за собой в безводную степь, потом счастливо избежали сражения, а теперь вот он вынужден искать выход из этих степей, на каждом шагу рискуя свернуть шею! Где этот Истр? Снова и снова Дарий вглядывался в рисунок, изображавший скифские степи. Далеко не все здесь верно, много рек течет совсем не так, многих нет на карте. Но главное – переправа… Если они пройдут чуть выше или ниже, то попросту не найдут те два озера, между которыми выходили в скифские степи.