Гэри Дженнингс - Хищник. Том 1. Воин без имени

Акх, я вовсе не собирался полностью прекратить все контакты с высшим обществом Виндобоны; я абсолютно не устал от тайных встреч с многочисленными подругами, которых там завел. Да и не мог я в своем обличье вот так просто отправиться в беднейшие кварталы города и снискать расположение среди простолюдинов. Плебеи могут восхищаться теми, кто лучше их, могут им завидовать или их ненавидеть, но они, разумеется, сразу узнают одного из таких людей, включая его светлость Торнарекса. Мне нужна была новая личина, которую я мог бы надевать и сбрасывать по своему желанию. При этом она не должна была быть чрезмерно уродливой. Мне хотелось всего лишь перевоплотиться из мужчины в женщину: с другим именем, соответствующим образом накрашенную, одетую в женский наряд и обладающую грацией. И мне, как вы понимаете, это было гораздо проще сделать, чем кому бы то ни было другому.

Я призадумался, где лучше всего поселить это свое второе «я». Я вспомнил, что, когда Тиуда расспрашивал о дешевом жилье, Амалрик порекомендовал ему дом какой-то вдовы. Поэтому я спросил хозяина, как отыскать это место.

— Лачугу вдовы Денглы? — спросил он, и на лице его отобразилось отвращение. — Vái, ваша светлость, зачем вам ходить туда?

— Только для того, чтобы забрать тайное послание, — солгал я, — и отправить ответ. Я договорился с Тиудой, своим слугой и шпионом, держать связь через домик вдовы.

— Gudisks Himinis, — проворчал Амалрик. — Тогда, боюсь, ваши тайные донесения больше не являются секретом. Эта женщина наверняка открыла и прочитала их все, а затем сообщила их содержание за границу или иным образом использовала их для собственного блага.

Я рассмеялся:

— Похоже, ты не слишком-то высокого мнения об этой Денгле.

— Не я один, ваша светлость. Да никто в Виндобоне о ней слова доброго не скажет. Мало того что эта вдова ворует все, что плохо лежит, так она еще, как хорек, вынюхивает delicta [189] Преступления ( лат. ). и peccata [190] Прегрешения ( лат. ). знатных особ, а затем выкачивает из них огромное количество золота, угрожая разоблачить эти секреты. Кое-кто говорит, что Денгла вызнает их благодаря haliuruns — древнему искусству магии. Так или иначе, эта женщина знает столько сокровенных тайн наших членов городского магистрата и судей, что они не осмеливаются выгнать ее из города, хотя по долгу службы и обязаны это сделать. В любом случае, надеюсь, я убедил вас держаться от нее подальше.

Я снова рассмеялся:

— Ni allis. Ты только разжег мое любопытство. Я всегда ищу что-то новенькое. Люблю приключения, так что запугать меня очень трудно.

За время своего пребывания у вдовы Денглы я не раз вспомнил слова доброго Амалрика, ибо узнал немало отвратительных вещей.

Когда однажды утром я появился у дверей ее дома, то был одет в свое самое старое и поношенное женское платье и имел при себе совсем мало вещей, связанных в узел: требовалось убедить хозяйку, что перед ней настоящая плебейка. Перекошенную и разбитую дверь дома в ответ на мой стук открыла невысокая костлявая женщина, примерно ровесница Амалрика. Она была одета чуть лучше меня, но, без всяких сомнений, платье на ней было патрицианским. Смахивающее по форме на тарелку лицо землистого цвета в изобилии покрывали focus и другие притирания. Волосы вдовы, вероятно, уже начали седеть, но они были окрашены в рыжеватый цвет.

— Гая Денгла, — вежливо обратился я к ней, — я только что прибыла в Виндобону и ищу жилье на несколько недель. Мне сказали, что иногда ты пускаешь постояльцев.

Она оглядела меня с ног до головы, гораздо внимательней, чем я ее. Затем, даже не поинтересовавшись моим именем, вдова требовательно вопросила:

— А ты можешь заплатить, девчонка?

Я вытянул вперед руку с зажатым в ладони серебряным силиком. Хотя маленькие глазки Денглы жадно сверкнули, она презрительно фыркнула:

— Это всего лишь недельная плата за проживание.

Я не стал возмущаться подобной дороговизной, а лишь произнес покорно:

— Я надеюсь заработать еще.

— Шлюха, небось? — ухмыльнулась хозяйка. Однако она, очевидно, не возражала против такого рода занятий, потому что добавила: — Если ты намереваешься развлекать своих stupratores [191] Растлители ( лат. ). здесь, то учти — лишь за дополнительную плату.

— Я вовсе не из таких, почтенная Денгла, — сказал я, не выказывая ни обиды, ни удивления и все еще говоря смиренно. — Как и ты, я овдовела совсем молодой, и эти несколько монет — всё, что оставил мне супруг. Но я работала у скорняка и кое-чему научилась. Я надеюсь получить работу в какой-нибудь местной мастерской.

— Входи. Как твое имя, девчонка?

— Меня зовут Веледа, — сказал я.

Имя, которое я себе выбрал, на старом наречии означало «Разоблачающая секреты» и принадлежало древней германской жрице, слагавшей стихи. Я решил больше никогда не пользоваться именем Юхизы: из уважения к памяти Вайрда (ведь именно так звали его любимую жену) и, разумеется, Гудинанда.

Дом Денглы не имел ничего общего с богатым deversorium Амалрика, но внутри он был намного лучше, чем казался снаружи. Разумеется, я не ожидал, что мне предложат разделить хорошо обустроенные хозяйские покои, а комнатка наверху, которую Денгла продемонстрировала, была маленькой и скупо обставленной самой дешевой мебелью, однако она вполне мне подходила.

Без всякого смущения вдова заявила:

— Если ты расспрашивала обо мне, прежде чем прийти сюда, то тебе наверняка сказали, что я обворовываю постояльцев. Не обращай на это внимания. Тебе нет нужды беспокоиться за свои пожитки. Я краду только у мужчин. Но, если честно, между нами, женщинами, разве все мы не поступаем так же?

Я пробормотал:

— Мне пока еще не представился случай.

— Я научу тебя, — сказала она сухо, — если ты пробудешь здесь достаточно долго. Правда, сейчас у меня нет постояльцев, на которых мы могли бы попрактиковаться. Но я обучу тебя этому искусству — и многим другим вещам, для твоей же пользы и даже удовольствия. Не жалей, что поселилась здесь, Веледа. Давай мне свои силики. Но учти, я не верну тебе деньги обратно, если ты передумаешь до конца недели.

— Почему я должна передумать?

Денгла криво ухмыльнулась, отчего корка, покрывающая ее лицо, чуть не пошла трещинами.

— Когда-то давным-давно, всего только один раз, я совершила по молодости ошибку, за которую заплатила вдвойне. Мне жаль это говорить, но у меня подрастают двое сыновей-близнецов, от которых я никак не могу избавиться. Они живут здесь.

Я сказал:

— Я не возражаю против того, чтобы в доме были дети.

— Ну а я возражаю, — прошипела вдова сквозь стиснутые зубы. — Если бы только я разродилась тогда дочерьми, теперь они как раз достигли бы того возраста… чтобы приносить и пользу, и наслаждение. Но мальчишки! Разве они не маленькие мужчины? Звери!