Гэри Дженнингс - Хищник. Том 1. Воин без имени

Вайрд посмотрел на меня оценивающе, потом перевел взгляд на орла у меня на плече, затем на коня, на котором я сидел верхом. После чего пожал плечами и заявил:

— Ну, если тебе так удобней. И твоему Велоксу. Но только вам двоим. Будь я проклят и осужден на геенну огненную, если на старости лет изменю привычкам всей жизни.

Но на этом дело не кончилось: я еще раз бросил вызов незыблемым правилам Вайрда и его благоговению перед давно установившимися традициями в верховой езде. Однажды под его руководством я изображал сражение на коне, нанося удары своим коротким мечом различным врагам — кустам и деревьям. Велокс не слишком-то меня слушался: вовсю прыгал, резвился и пританцовывал.

— Вот так! — кричал Вайрд. — А теперь удар слева! Помни, ты можешь заставить своего коня совершить полный оборот вокруг себя на всем скаку! Крепче держись в седле, мальчишка! Давай, наноси удар сбоку! А теперь выходи из боя! Хорошо сделано, мальчишка!

— Было бы… гораздо проще, — сказал я, задыхаясь после своих упражнений, — если бы имелось какое-нибудь крепление… для ступней… чтобы помочь встать верхом…

— А для чего у тебя бедра! — воскликнул Вайрд. — Вот увидишь, они со временем удлинятся и окрепнут.

— И все-таки… — сказал я задумчиво. — Вот бы придумать какое-нибудь приспособление, чтобы ноги не болтались…

— С начала времен мужчины ездили верхом без всяких приспособлений и были вполне довольны. Хватит выдумывать, лучше постарайся стать хорошим наездником!

И снова я тренировался тайком, пытаясь кое-что изобрести. Я вспомнил, как ездил на старой тягловой кобыле вокруг гумна, сбивая молоко в масло. Тогда мои бедра были короткими и слабыми, но я удерживался на широкой спине животного благодаря тому, что подсовывал ноги с двух сторон под стропы короба с молоком. Ясно, что для боевого коня такой вариант не подходит, это выглядело бы нелепо, но если бы у меня имелось хоть что-нибудь, подо что засовывать ноги… И тут я вспомнил, как в Балсан Хринкхен пользовался поясом, чтобы забираться на стволы гладких деревьев…

— Что теперь? — сварливо забрюзжал Вайрд, когда я, донельзя довольный собой, решил продемонстрировать ему свое новое изобретение. — Ты никак привязал себя к лошади?

— Не совсем, — ответил я с гордостью. — Видишь? Я взял три крепкие вьючные веревки и сплел из них одну очень толстую. Затем я обвязал ею Велокса, как раз возле ребер, так что она не будет съезжать назад, и завязал веревку не слишком туго, достаточно свободно, чтобы продеть под нее ступни с обеих сторон, — вот, смотри, fráuja! Когда я натягиваю веревку, она держит меня так же прочно, как если бы я сидел на стуле, доставая ногами до пола.

— И что, — спросил Вайрд с издевкой, — твой конь высказал тебе, конечно же, без слов, свое мнение по поводу этого ужасного изобретения? Каково бедняге с огромным узлом под передними ногами?

— Ну вообще-то я стараюсь держать узел наверху, на загривке, но он соскальзывает вниз. Узел, конечно, докучает коню, но, думаю, моя уверенная посадка больше понравится Велоксу, чем то, как я еложу в седле, когда он меняет шаг или направление.

— Прочная посадка, да? Мне приходилось встречать всадников-алеманнов, которые баловались такими вот веревочными приспособлениями на ногах, и я видел, что они жалели об этом. Посмотрим, что ты запоешь, мальчишка, когда противник выбьет тебя из седла и эта сбруя поволочет тебя вниз головой по земле.

— Тогда придется постараться, — сказал я хитро, — чтобы меня не вышибли из седла.

Вайрд покачал головой, словно осуждая, но, думаю, и с восхищением тоже, потому что он сказал:

— Тебе представится для этого множество возможностей. У тебя такой боевой вид, что любой Голиаф захочет испытать твою смелость. Ладно, езди как хочешь, мальчишка. Давай я покажу тебе, как вместо того, чтобы связывать веревку, сплести ее и убрать этот громоздкий узел.

— Велокс скажет тебе спасибо, fráuja, — заметил я с признательностью. — И я тоже.

Разумеется, во время нашего путешествия с Вайрдом я учился и другим вещам, а не только уходу за лошадью и верховой езде. Помню, в то первое лето мы проезжали как-то по земле, только местами заросшей лесом, под серым небом, тяжелым и жарким, словно шерстяное одеяло.

— Ты слышишь этот крик, мальчишка? — спросил меня старый охотник.

— Ничего особенного, ворона каркает. На том далеком дереве.

— Ничего особенного, говоришь? Послушай хорошенько.

Я так и сделал и услышал: «Кар! Кар! Скрау-ау-ук!» Это звучало как предупреждение, а не как обычное неразборчивое воронье карканье, но мне это ни о чем не говорило, и я вопросительно посмотрел на наставника.

— Птица издает особый вороний зов, — пояснил Вайрд. — Предупреждает о приближении грозы. Выучи и запомни этот крик. И прямо сейчас начинай искать убежище. Мне не хочется оставаться на открытом месте в непогоду.

Мы обнаружили небольшую пещеру как раз вовремя: вскоре разразилась гроза, принесшая ослепляющую мглу с белыми вспышками молний, гром и ливень. Зрелище довольно страшное, но ничего необычного в этом не было. Однако вскоре наша пещера стала регулярно освещаться мерцающими голубыми отблесками. Мы выглянули наружу и увидели, что все деревья в пределах видимости светились голубым огнем: он горел вокруг веток и с их кончиков устремлялся прямо в небо.

— Иисусе! — воскликнул я, вскочив на ноги. — Надо скорее спасать лошадей! Они привязаны к одному из деревьев!

— Все в порядке, мальчишка, — сказал Вайрд, продолжая спокойно сидеть. — Это огни Gemini [106] Близнецы ( лат. ); имеется в виду зодиакальное созвездие с двумя близко расположенными яркими звездами — Кастором и Поллуксом. , хороший знак.

— Лесной пожар — хороший знак?!

— Взгляни повнимательней. Огни не уничтожили ни одного листочка на деревьях. Они светят, но не жгут. Небесным близнецам Кастору и Поллуксу поклоняются моряки, потому что, когда их огни видны во время шторма на море, это означает, что бушующие высокие волны скоро станут гораздо меньше. Смотри — наша буря тоже пошла на убыль, как только появились холодные голубые огни Gemini.

Той же осенью, преследуя олениху, чтобы направить ее в сторону Вайрда, поджидавшего добычу с луком и стрелой наготове, я с размаху налетел на дерево. И не будь мои ступни закреплены в веревочной подпруге Велокса, я, наверное, выпал бы из седла. А так я не покалечился, отделавшись только большим синяком на бедре. Зато пострадала моя прекрасная, наполовину кожаная, наполовину оловянная фляга для воды — глубокая выбоина согнула ее чуть ли не пополам. Я страшно огорчился, что не сумел уберечь такой дорогой и полезный подарок. Однако Вайрд сказал мне:

— Не печалься так, мальчишка. Пока я буду свежевать эту прекрасную олениху нам на ужин, пойди и набери поблизости со всех кустов и трав побольше семян — какие только найдешь.