Маргарита Свидерская - Радуга Над Теокалли

— Расскажи мне, что делают воины, которые погибли?

Иш-Чель улыбнулась, серьезное выражение на лице сына и его интерес к этому вопросу говорили о том, что совсем скоро Маленький Ягуар станет взрослым. Она села поудобнее и погладила его по голове:

— А отец тебе не говорил? Нет?.. Ну, тогда то, что знаю я, хорошо? Великие воины, которые не щадили себя и защищали свой народ и землю, погибнув в битве, уходят на небо к богу войны Уицилопочтли. Там, в его владениях они поют, пляшут и сопровождают его весь день, пока он обходит свои земли, наблюдает за нами… Как мы его чтим, соблюдаем законы, отдаем ему почести…

— И все?! Все-все воины, которые погибли, собираются вместе? Это ж какая армия! Как они там помещаются?

— Не волнуйся, когда проходит четыре года, храбрые воины покидают Уициллопочтли и возвращаются к нам на землю!

— Да?! А почему мы их не видим?

— Как это не видим? Видим! Храбрые воины возвращаются к нам в облике птичек колибри! Они пьют нектар, радуют нас своей красотой! Каждый храбрый воин заслуживает покой и наслаждения!

— Но почему колибри?! Они такие маленькие, а воины большие и сильные…

— А ты наблюдал за ними? — рассмеялась Иш-Чель над разочарованностью сына, мальчик пожал плечами, вздохнул и с недоумением посмотрел на мать, демонстрируя ей свое полное непонимание и недоверие.

— Колибри бывают разными, это уж ты точно успел заметить, — начала Иш-Чель свое просвещение, Маленький Ягуар утвердительно кивнул, — Они отважно защищают свои любимые цветы, совсем как наши храбрые воины, если что-то принадлежит им, то ничто не достанется чужому… Они единственные, кто ведет себя, как люди: такие же подвижные, могут делать головокружительные виражи, как и воины-ягуары… А перья их, ты видел, как они переливаются под солнечными лучами? Какими бы красивыми и разноцветными они ни были, отблески их имеют один и тот же жесткий цвет, который говорит каждому: «Я нежно и осторожно целую прекрасные цветы и пью их нектар, пусть я мал, по сравнению с Вами, но берегись, противник, глупый захватчик, я отважен и смел и никому не дам себя в обиду!»…

— Пробовал я сок цветов, ничего вкусного… — вздохнул Маленький Ягуар, — Расскажи мне что-нибудь смешное?

Иш-Чель подумала, вспоминая смешные рассказы, услышанные в детстве, и рассказала их сыну. Потом он попросил ее уточнить и показать, какое выражение лица было у противника, когда его перехитрил воин. Оба покатились со смеху и устроили веселую возню, закутывая друг друга в одеяла из шкур. Они весело возились и не услышали, как очень тихо в комнату вошли четверо мокрых воинов. Иш-Чель и Маленький Ягуар не видели их, занятые собою…

Воины бесшумно приблизились к ложу, где копошились хозяйка дома и ее сын, резкими движениями они замотали их тела. Брыкающихся и пытающихся освободиться Иш-Чель и Маленького Ягуара пару раз ударили по месту, где находились их головы и, взвалив на плечи ценный груз, незваные гости покинули комнату, посчитав, что сделали все бесшумно и незаметно…

Иш-Чель очнулась от тряски. Тело, укутанное в одеяло, затекло, болела макушка головы, кожу покрыл липкий пот — дышать было нечем. Чтобы освободиться, она забарахталась и получила сильный удар в спину, тряска продолжилась.

«Что происходит?! Куда меня тащат?! Где Маленький Ягуар?!»

Бегство продолжалось еще долго. Когда похитители наконец-то остановились и небрежно скинули тюк с Иш-Чель на землю, и развернули ее, Иш-Чель пришла в ужас. Похитителей было человек пятнадцать, достаточно большой отряд воинов, в боевой раскраске, немного размытой под струями дождя, но легко читаемой. Это были воины майя, вышедшие на тропу войны…

Когда к ней подошел воин, она сначала и не узнала его. Только, когда он заговорил, наклонившись к самому ее лицу, Иш-Чель поняла, что похититель ее бывший муж и брат Кинич-Ахава.

— Здравствуй, Иш-Чель! Я выполнил свое обещание!

— Немедленно отпусти нас с сыном!

— Вы теперь свободны! Я освободил вас из рабства!

— Верни нас домой, Кинич-Ахава, или отпусти! — вскочила на ноги Иш-Чель. Кинич-Ахава отпрянул, скрипнул зубами, но отрицательно мотнул головой:

— Ты не понимаешь! Мы идем домой, в Митлу! Успокойся. Теперь все будет хорошо! Наша семья соединилась. Не бойся погони…

— Мой дом там! — махнула рукой Иш-Чель, она не успела еще определиться, в какой стороне имение, но лишь бы не идти с Кинич-Ахава.

— Нет, — Кинич-Ахава схватил ее за руку и заставил опуститься на шкуру, в которую она была еще недавно завернута. Иш-Чель снова сделала попытку вскочить, но неожиданно получила сильную оплеуху. В глазах потемнело. Боль. Обида. Гнев. Ярость… Кинич-Ахава пришлось еще несколько раз ударить жену, чтобы она на некоторое время затихла и не пыталась сопротивляться, прикрыв голову руками. Мелькнуло подозрение, что Иш-Чель может попытаться сбежать, поэтому он решительно связал ей руки и ноги. Сына он перетащил и устроил рядом с нею, так же связав и его.

Маленький Ягуар молчал, презрительно поджав губы, но прищуренные глаза и то, как он смотрел на Кинич-Ахава, выдавали его гнев и едва сдерживаемую злость. Что вызвало у отца довольную улыбку — мальчик становится настоящим мужчиной, а совсем скоро он станет и мужественным воином. Воином, майя!

Слова Иш-Чель были для него неожиданны. Он едва заставил себя прекратить бить ее.

«Мой дом там!»? Отпустить?! Никогда!.. Она просто не понимает, что я освободил их с сыном. Теперь мы вернемся в Коацаок и станем жить счастливо!.. Завтра, когда она успокоится, перестанет бояться, и я все ей объясню!»

Еще не рассвело, когда отряд двинулся в путь. Теперь Иш-Чель и сын вынуждены были идти сами, постоянно подгоняемые воином, идущим сзади.

Дневной переход беглецы завершили, когда уже стемнело. Стремительный ритм движения, заданный Кинич-Ахава утомил не только женщину, но и всех воинов. Кроме постовых, расставленных неутомимым предводителем, все воины повалились на землю и забылись глубоким сном. Вокруг начиналась дикая жизнь леса, звери вышли на охоту, и Иш-Чель прижала Маленького Ягуара к себе, внимательно прислушиваясь к шорохам и свистам животных. Всю дорогу ее мучил вопрос:

«3ачем Кинич-Ахава выкрал их? С какой целью уводит к сапотекам? Зачем нарушил мирный договор?!»

Иш-Чель не сомневалась, что у бывшего мужа есть какой-то план, который ничем хорошим не мог для них всех кончиться. Целый день, после того, как кляп изо рта бил вынут, она порывалась поговорить с Кинич-Ахава, но он упорно избегал ее. Дорогу, если можно назвать так едва проходимые тропы, лежащие далеко от людных и торговых путей, Кинич-Ахава выбирал самую глухую. Она едва угадывалась в зарослях кустов и тут же смыкалась за их спинами. Только очень опытный охотник мог заметить, что по ней несколько часов назад прошел небольшой отряд.