Маргарита Свидерская - Радуга Над Теокалли

— Я не допущу этого! — решительно воспротивилась Иш-Чель, — Маленький Ягуар, в тебе течет кровь великого народа, ты — майя по крови. Сейчас мир, но нет ничего постоянного, я не могу допустить, чтобы ты хоть когда-нибудь поднял оружие против своего народа! Амантлан, неужели ты допустишь это?!

Амантлан посмотрел на жену, сына, вздохнул и принял сторону Иш-Чель:

— Знаешь, а твоя мать права, совсем не обязательно размахивать дубинкой, чтобы прославиться. Куда важнее слово и знания, Маленький Ягуар, они сильнее ножа, дубинки, стрелы. Я решил доверить тебе одну тайну, сын, о ней известно всего троим людям: мне, твоей матери, твоему дяде Кремниевый Нож и вот теперь тебе. Ты станешь хранителем ее, твой сын передаст эту тайну своему сыну, тот своему и так далее. Вы будете беречь то, что удалось нам спасти и передадите ее народу, когда изменится ситуация в нашей стране. Ты понял меня, сын?

Глаза мальчика зажег азарт. Тайна, известная всего лишь нескольким взрослым и вот ему… Это было куда важнее, чем игры мальчиков; опаснее, чем ходить на ночную охоту! И он кивнул, давая согласие принять этот дар взрослых, понимая, что военная слава воина-ягуара скрылась безвозвратно за горизонтом, и он вынужден теперь будет изучать звезды, математику, литературу и многие другие науки. Новый путь был ему неизвестен, но в нем, пожалуй, было намного больше тайн и опасностей, чем на пути простого воина, а потому и под силу ему, как сыну наихрабрейшего военачальника Анауака.

— Я не обману твоего доверия, отец!..

И вот только удалось убедить Маленького Ягуара выбрать путь ученого, а не воина, как новая напасть! Цветочные воины! Идея, долго вынашиваемая Тлакаелелем, была воплощена в жизнь несколько месяцев назад. Теперь не было нужды отправлять армии в поход для захвата пленников, чтобы, принеся их в жертву на теокалли в Теночтитлане, накормить богов. Теперь крупные города ацтекской империи договаривались между собой, соблюдая очередность, и выставляли воинов. Битва между ними приравнивалась к акту жертвоприношения, все погибшие отправлялись в сады Уициллопочтли, считались мужественными и храбрейшими воинами. Но главное — боги были сыты, и миру на земле не угрожала катастрофа и гибель.

Настала очередь Теночтитлана выставить своих воинов, вести их должен был Амантлан. Иш-Чель раньше мужа ощутила тревогу, ей было видение, и она сделала слабую попытку отвести беду, уговаривая мужа сказаться больным. Но в ответ лишь слышала ласковые слова Амантлана, который пытался разубедить ее:

— Ну-ну, дорогая, не сердись! Это же великая честь, это почетный бой ради наших богов, а я один из лучших воинов своей страны!

— Я так люблю тебя, Амантлан, что не могу представить даже, что будет, если ты однажды не вернешься… Я… не смогу без тебя жить, вернее, жизнь мне будет не нужна без тебя, слышишь?!

— Иш-Чель, моя Радуга, мое Золотое Перышко Колибри. Твоя любовь так сильна, что хранит меня в бою! Иш-Чель, да я не могу не вернуться!

— Зачем же ты показал Маленькому Ягуару спрятанные Кодексы? Он ведь еще мал, чтобы хранить такую опасную тайну. Зачем ты отдал распоряжения о своем имуществе? — терзала его вопросами Иш-Чель, показывая, что не верит его словам, что он сам предчувствует беду, неосознанно давая распоряжения.

— Тебе известно, что все храбрые воины-ацтеки, погибнув в бою, возвращаются через четыре года на землю в образе колибри? Так вот, я вернусь к тебе, дорогая, я буду всегда с тобой!.. — Амантлан, одной рукой обнял жену за плечи, а другой вытряхнул из кожаного мешочка, висевшего на его поясе, разные мелочи. Среди зерен чоколатля он нашел маленькое перышко, поднес его к губам, дунул. Отведя руку, он поймал солнечные лучи, проникающие через окошко, и перышко засияло:

— Смотри, я нашел это золотое перышко колибри очень давно… Оно со мною уже несколько лет, я смотрю на него и ощущаю, что ты рядом. Когда ветерок шевелит его, я представляю, как ветер запутался в твоих волосах. Если солнечные лучи играют с ним, я знаю, что у моей жены все хорошо — облака несчастий далеко и не затеняют небо над ее головой. Ты всегда рядом со мною, дорогая, я слишком люблю тебя, чтобы позволить хоть одной слезинке упасть с твоих ресниц… Я всегда буду рядом с тобою, Золотое Перышко Колибри!

— Амантлан, я, как никогда, предчувствую беду, не уходи на эти войны!

— Мы не в силах изменить решение богов, я не могу остаться… Не плачь!

Через три дня, в день, объявленный благоприятным для Цветочных войн, отряды встретились. Народ обоих городов с ликованием следил за ходом боя, жрецы возносили молитвы.

Семья Иш-Чель стояла на возвышенности там, где расположились пилли. Временами женщина закрывала глаза и возносила молитву своей богине. Воинам Теночтитлана удалось окружить противника, осталась всего лишь небольшая горстка, когда сзади Амантлана, пересиливая боль, поднялся окровавленный воин и из последних сил обрушил палицу на предводителя ягуаров. Амантлан упал, палица раскроила ему череп. Он умер тут же.

Иш-Чель вскочила с циновки, она в первую минуту надеялась, что муж поднимется, что он только ранен, но этого не произошло, и никто не пытался оказать ему помощь. Только вокруг послышались крики:

— Амантлан убит!..

— Наш предводитель ягуаров погиб!..

— Мы победили!.. Слава Уициллопочтли!.. Слава Тлалоку!..

Тогда она сорвалась с места, чтобы бежать к нему, но споткнулась о какой-то корень, торчавший из земли. Упала, но быстро поднялась, и ничего не видя за пеленой слез, побежала к месту, где лежал Амантлан.

Вокруг ликовал народ — праздник прошел успешно, боги будут довольны. И только одинокая фигура женщины неслась по залитому кровью и заваленному трупами полю, крича:

— Нет!.. Не умирай!..

Фигура остановилась у погибшего военачальника, опустилась на колени и приникла к нему… Сердце Иш-Чель остановилось, едва она поняла, что ее любимый человек, ее защита и опора отправился в сады Уицилопочтли.