Виктория Финли - Цвет. Захватывающее путешествие по оттенкам палитры

Затем, в 1980-х годах, химик Отто Эльснер заметил еще кое-что необычное. Он наблюдал, как ткань, окрашиваемая в солнечный день, получалась синей, а в пасмурный день она становилась фиолетовой. Казалось, это было частью ответа, в котором так нуждались евреи. Эльснер установил, что можно получить синий цвет из фиолетового с помощью фотохимической реакции, – и его открытие имело дополнительную теологическую точность, поскольку включало в себя нечто святое, которое, как и сам мир, было порождено светом. Но Эльснер использовал в своих экспериментах современные химические вещества, поэтому и он, и его коллеги столкнулись с более трудной проблемой: как именно древние превращали пигмент в краситель? Щелочные растворы хорошо справлялись, но они также растворяли и шерсть, а это плохо. Очевидно, что в процессе изготовления ткани нужного цвета отсутствовал какой-то важный этап, но кто мог предположить, что тайну разгадает нееврей с банкой из-под варенья и маринованными закусками?

Израильские исследователи связались с Джоном Эдмондсом после того, как узнали о его экспериментах с вайдой. Они хотели знать, не проводил ли он опытов с фиолетовым красителем? Эдмондс сказал, что хотел бы попробовать, и через несколько недель ему пришла посылка, содержавшая небольшой флакон с пигментом из обрубленного мурекса и шерсть. Эдмондса взволновала возможность проверить теорию о том, что если тирский пурпур содержит индиго, то, возможно, как в случае с вайдой и индиго, нужно просто удалить кислород из чана, чтобы раствор стал красителем. И что может быть более удобным ингредиентом для достижения этой цели, чем гниющее мясо моллюска (которое заставило бы бактерии расходовать кислород)? Израильские исследователи не прислали Эдмондсу мясо мурекса, «поэтому я пошел в супермаркет и купил маринованных моллюсков, напоминающих пурпурных, и, вернувшись домой, просто отмыл их от уксуса».

Он нагрел пигмент и моллюсков на мармите, держа уровень щелочи рН = 9,0. Затем он оставил раствор настаиваться в течение десяти дней при 50° по Цельсию. За это время раствор изменил цвет с фиолетового на зеленый (и жена Эдмондса решила, что ей очень не нравится красильный бизнес из-за отвратительного запаха). В первый раз, когда Эдмондс окунул тряпку в жидкость, она стала пурпурной, но позже обнаружилось, что если зеленоватый раствор выставить на свет, то любая положенная в него ткань становится зеленой, а затем, на воздухе, синей. Он думал, что нашел рецепт еврейской святой синевы, приготовленной из чана с пурпуром. Отсутствующим ингредиентом помимо солнечного света был биологический восстановитель – бактерии в гниющих телах моллюсков мурекса. Сегодня, однако, непуристы могут предпочесть использование дитионида натрия, более известного как «средство для удаления цвета», деколорант. Он выполняет аналогичную работу, но воняет куда меньше.

Все это произошло в 1996 году. Профессор Цви Корен, заведующий кафедрой химических технологий в Шенкарском колледже инженерии и дизайна в Израиле, и его коллеги впоследствии пришли к аналогичным выводам по поводу того, как именно древние евреи окрашивали цицит. На конференции по археологическим красителям, проходившей в Амстердаме в 2001 году, профессор Корен показал слайд, на котором люди собирали Murex trunculus на скалистом побережье Израиля. «Вот мы, – сказал он, указывая на возбужденных ученых. – А вот улитки, – добавил он, указывая на маленькие серые пятна на камнях. И наконец, он указал на бородатого мужчину, сидящего на камнях и наслаждающегося лучами солнца. – А вот раввин, он присматривает за тем, чтобы мы не съели мурекса. Потому что это определенно не кошерно».

Как и лучшие шутки, эта шутка Корена была основана на реальном прецеденте. Странным образом можно сказать, что в еврейской традиции тхелет – это игра с границами дозволенного. Буквально это окраска края одежды, и метафорически – граница того, что разрешено евреям. Тирский пурпур – или, в данном случае, тирский синий – один из наименее кошерных цветов. Моллюски – такая же анафема для еврейского меню, как и свинина, поэтому любопытно, что из них делают один из самых священных видов еврейских одеяний [270] Подобный парадокс можно увидеть в древних еврейских священных рукописях. Если пергамент – это телячья кожа, то он должен быть сделан из кожи животного, которое было убито кошерным способом через истечение крови. Но, похоже, нет никаких правил относительно того, должны ли чернила, которыми написана книга, быть кошерными или нет. Чернила из сепии, по-видимому, вполне приемлемы даже для священных Писаний. .

На той же конференции Джон Эдмондс и художница Инге Боэскен-Канольд продемонстрировали пурпурно-синий краситель. Демонстрация проходила в другой части здания – чтобы попасть туда, мне пришлось спуститься на три этажа, пройти двадцать метров по улице, войти через другую дверь и подняться на три этажа. Но мне не нужны были указания: я почувствовала запах чана еще на улице. Даже оттуда я ловила себя на том, что задыхаюсь, а к тому времени, как я поднялась в зал, вонь стала практически невыносимой. Я поняла, что именно поэтому Тир отсылал красильщиков в самый отдаленный уголок города. Но когда Эдмондс и Боэскен-Канольд развесили маленькие образцы тканей для просушки, я поняла, почему жители Тира терпели обонятельные страдания: ведь в горшке с краской творились маленькие чудеса; там были примеры не только ярко-фиолетового, такого же яркого, как все краски, созданные Перкином, но и небесно-голубого цвета, и все это было получено из одного источника. Там, в этой вонючей комнате, находился легендарный тирский пурпур – символ власти, жадности и роскоши, который я искала по всему свету. А рядом с ним был его голубой близнец, который имел те же составные элементы, но в который было добавлено немного солнечного света, чтобы напомнить евреям о более мистической стороне вселенной.

Необычайное открытие Перкином современных красителей в самый обычный день 1856 года привело к повторному открытию того, как получить два самых старых и самых почитаемых цвета в мире. Как и в случае со многими историями в моем рассказе о коробке с красками, оказалось, что старые секреты не были потеряны: они просто ждали, когда кто-нибудь снова их обнаружит.

Сколько оттенков может быть у грецкого ореха? Какого цвета здоровая печень? Как вы можете описать идеальную натуральную клубнику покупателю, находящемуся на другом конце света? В какой оттенок вы желаете покрасить свою машину? Или свои волосы? Какого цвета сапфир в вашем обручальном кольце? Как можно измерить цвет пирогов? Написание этой книги и исследования, проведенные в ходе работы над ней, показали мне, как трудно описать цвет – объяснить блеск крови насекомых, естественное свечение драгоценной китайской зеленой посуды или рубиновый резонанс стакана шафранового чая. Поэтому я решила встретиться с человеком, который сделал своей работой именно это: выяснить, как описать точный оттенок цвета кому-то на другом конце земли.