Эрик Хобсбаум - Эпоха крайностей. Короткий двадцатый век (1914–1991)

Все остальные лидеры, т. е. страны, в которых коэффициент Джини составляет 0,6, также находятся в Латинской Америке. Коэффициент Джини, представляющий собой общепризнанный измеритель неравенства, варьирует от 0,0 (равное распределение дохода) до 1,0 (максимальное неравенство). Для Гондураса в 1967–1985 годах он составлял 0,62, а для Ямайки – 0,66 (UN Human Development, 1990, p. 158–159).

У нас нет сравнительных данных в отношении ряда стран с наиболее неравномерным распределением национального богатства. В этот список должны войти также некоторые страны Африки и Латинской Америки, а из азиатских стран – Турция и Непал.

В 1972 году 14 таких государств направляли 48 % всех правительственных расходов на строительство жилья, социальные выплаты, пособия по безработице и здравоохранение. В 1990‐х эта цифра достигла уже 51 %. Среди упомянутых стран были Австралия, Новая Зеландия, США, Канада, Австрия, Бельгия, Великобритания, Дания, Финляндия, ФРГ, Италия, Нидерланды, Норвегия и Швеция (UN World Development, 1992, Table 11).

Нобелевская премия по экономике была учреждена в 1969 году и до 1974 года присуждалась исключительно экономистам, не поддерживающим политику laissez-faire (свободного рынка).

Это подтвердилось в начале 1990‐х, когда в нескольких западных (но не британских) пунктах переливания крови пациентов заразили вирусом СПИДа.

Годовой доход наиболее обеспеченных 20 % японцев в 1980‐е годы только в 4,3 раза превышал годовой доход беднейших 20 %, что является самым низким показателем для индустриально развитых стран, включая Швецию. Средний показатель для восьми наиболее передовых стран Евросоюза в 1980‐е годы был равен 6, а для США – 8,9 (Kidron/Segal, 1991, р. 36–37). Иначе говоря, в США в 1990 году было 93 миллиардера, в Европейском сообществе – 59, не считая еще 33, проживающих в Швейцарии и княжестве Лихтенштейн. В Японии таковых насчитывалось 9 (ibid.).

Речь идет о Китае, Южной Корее, Индии, Мексике, Венесуэле, Бразилии, Аргентине (Piel, 1992, р. 286–289).

Черные эмигранты, прибывающие в США из стран Карибского моря и Латинской Америки, в целом ведут себя подобно любой другой группе эмигрантов и вытесняются с рынка труда не более, чем любые другие группы.

“Все это особенно верно <���…> в отношении миллионов людей, которые, прожив полжизни на одном месте, вдруг снимаются и переезжают. Они попадают в новое место, и если там приходится терять работу, то обращаться за помощью им просто не к кому”.

Я вспоминаю вопль отчаяния, вырвавшийся у одного болгарина на международном семинаре в 1993 году: “И что же нам теперь делать? Мы потеряли свои рынки в бывших социалистических странах. Европейскому сообществу наша продукция не нужна. Из-за боснийской блокады мы, законопослушные члены ООН, не можем торговать даже с Сербией. К кому нам идти?”

В начале 1990‐х годов в Нью-Йорке, одном из двух крупнейших музыкальных центров мира, из 10 миллионов жителей только 20 или 30 тысяч посещали концерты классической музыки.

Как ни странно, последней страной в этом списке оказался Египет.

Термин “наименее развитые страны” был введен Организацией Объединенных Наций. В большинстве таких стран ВНП составляет не более 300 долларов США на душу населения ежегодно. “Реальный ВВП” на душу населения обозначает фактическую покупательную способность, в отличие от официальных показателей, основанных на официальных обменных курсах и “международной покупательной способности”.

В этом их отличие от штатов США, которые после завершения в 1865 году гражданской войны между Севером и Югом лишились права на сецессию – за исключением, возможно, Техаса.

В самой бедной стране Европейского союза, Португалии, ВНП примерно в три раза меньше, чем в среднем по союзу.

В крайнем случае в эмигрантских общинах развивался так называемый дистанционный национализм: его приверженцы действовали от имени своей настоящей или мнимой родины, как правило поддерживая экстремальные проявления ее националистической политики. Пионерами в этой области стали североамериканские ирландцы и евреи, но глобальные диаспоры, порожденные миграцией, умножили число подобных групп, таких как, к примеру, общины сикхов. После распада социалистического лагеря дистанционный национализм окончательно вступил в свои права.

Я слышал подобные разговоры в одном нью-йоркском супермаркете. При этом предки собеседников почти наверняка говорили не по‐итальянски, а на неаполитанском, сицилийском или калабрийском диалекте.

Известный польский журналист, находясь в провинции, контролируемой войсками Лумумбы, дал исчерпывающую картину трагической анархии, воцарившейся в бывшем Бельгийском Конго (Kapuśziński, 1990).

Самым заметным исключением из этого правила являются активисты так называемых “повстанческих движений гетто”, таких как Временная ИРА (Ирландская республиканская армия) в Ольстере, недолго просуществовавшее движение “Черные пантеры” в Соединенных Штатах и палестинские партизаны, родившиеся в лагерях беженцев. В большинстве своем эти повстанческие движения пополнялись с улицы, а не со школьной скамьи, особенно в тех странах, где в гетто почти нет представителей среднего класса.

По самым скромным подсчетам, во время такой “грязной войны” в Аргентине с 1976 по 1982 год “исчезли” или погибли десять тысяч человек (Las Cifras, 1988, p. 33).

Болгария даже хотела войти в состав СССР на правах союзной республики, но ей отказали по дипломатическим соображениям.

Автор настоящих строк вспоминает, как Фидель Кастро в одной из своих знаменитых публичных речей в Гаване выразил удивление таким поворотом событий и призвал своих слушателей благосклонно принять новых союзников.

Другие религиозные движения, придерживающиеся тактики активных действий (заметно укрепившиеся в этот период), в которых отсутствует или намеренно исключается элемент универсализма, стоит рассматривать как разновидность этнических движений. Примером тому является, в частности, воинствующий буддизм сингальского населения Шри-Ланки, а также индуистский или сикхский экстремизм в Индии.

За четыре месяца до развала Германской Демократической Республики на выборах в местные органы власти 98,85 % населения поддержали правящую партию.