Игорь Сенченко - Советская Россия, Аравия и Персидский залив. Документированные страницы истории

Изменению климата в отношениях СССР с этой группой стран, его потеплению, способствовали заключение Женевских соглашений по Афганистану, равно как и поведение Москвы во время ирано-иракской войны. Внесла свой вклад в это дело и складывавшаяся во второй половине 1980-х годов объективная тенденция к оздоровлению атмосферы межгосударственных отношений в мире в целом, к установлению конструктивного политического диалога между всеми членами мирового сообщества.

Заметно усилилось тогда и в самих странах «аравийской шестерки» понимание необходимости и своевременности по-новому выстраивать отношения с Советским Союзом, образ которого в Аравии в «эру Горбачева», как признавали представители правящих там династий, существенным образом изменился. В том числе и под влиянием «паломнического аспекта» политики «нового мышления» Москвы, приведшего к увеличению числа паломников-мусульман из СССР в Святые земли ислама в Аравии до полутора тысяч человек (в предыдущие годы паломнические группы насчитывали не более 50 человек).

Ярко выраженную в тот период времени ориентацию внешней политики СССР в зоне Персидского залива на кардинальное улучшение отношений со всеми расположенными там странами едва ли обоснованно можно было бы истолковывать как одностороннюю заинтересованность в том Москвы. К сожалению, но именно такая оценка нередко все еще встречалась тогда в исследованиях многих западных политологов, особенно английских, усматривавших в установке советского руководства на развитие отношений дружбы и обоюдовыгодного сотрудничества с монархическими странами Аравийского полуострова некий «тайный замысел» Москвы. Точка зрения на этот счет политолога Марка Каца, к примеру, состояла в том, что установление дипломатических отношений СССР с «аравийской шестеркой», расширение в Аравии сети советских дипломатических посольств должно было непременно привести к активизации там «подрывной деятельности Москвы», к оказанию Москвой помощи антиправительственным элементам (1). Подобные утверждения были не более как рецидивом прошлого, нежеланием видеть ни новые реальности в мире, ни изменения, происшедшие во взглядах арабов Аравии на Москву, ни сдвиги в политике самого Советского Союза. Думается, что цель подобного рода «исследований» состояла в том, чтобы прикрыть ими устремления западных стран в этом районе мира. Задача Англии, в частности, сводилась к тому, чтобы удержать там свои дотирующие политико-экономические позиции, не уступить их в схватке с ней Соединенным Штатам, объявившим район Персидского залива «зоной своих жизненных интересов».

Обращает на себя внимание тот факт, что в течение всех лет деятельности в зоне Персидского залива нашего Отечества, будь то Российской империи или Советской России, в Лондоне, а затем и в Вашингтоне непременно извлекались на свет разного рода сложенные там же мифы о некой «русской угрозе» данному району мира. Так, в конце XIX столетия в целях дискредитации новой политики Санкт-Петербурга в Персидском заливе, «политики дела», британской дипломатией широко муссировался тезис об унаследованном, якобы, самодержцами российскими от Петра Первого стремлении к «теплым морям». В 80-е годы XX столетия англичанами совместно уже с американцами раздувался миф о «советском прыжке» в Персидский залив из Афганистана, о некой «советской угрозе» нефтяным кладовым Аравии.

Новое политическое мышление и перестройка стимулировали интерес монархических стран Аравии к Советскому Союзу, способствовали укреплению доверия к его внешней политике, содействовали переосмыслению проводимого ими курса в отношении СССР с точки зрения его адекватности новым реалиям и в мире, и в зоне Персидского залива. В монархиях Аравии начал постепенно разрушаться стереотип мрачного восприятия СССР. Им импонировало стремление СССР не только к восстановлению здесь стабильности в увязке с урегулированием ирано-иракского конфликта, но и к созданию в Персидском заливе зоны устойчивого мира и безопасности при широких международных гарантиях, обеспечивающих надежную свободу мореплавания и суверенитет расположенных там стран.

Изменения во внешней политике СССР в целом и в зоне Персидского залива в частности, который, по мнению советской дипломатии тех лет, не должен был оставаться «белым пятном» на политической карте мира, менявшегося к лучшему, дали позитивные для Москвы результаты. Политические элиты в странах «аравийской шестерки» начали высказываться в том плане, что отсутствие нормальных отношений с СССР, как государством, играющим важную роль в современных международных отношениях, является аномалией.

Результатом позитивной трансформации в политике обеих сторон, Советского Союза и «аравийской шестерки», по отношению друг к другу стала активизация связей между ними по различным направлениям – политико-дипломатическому, торгово-экономическому, финансовому и научно-культурному. При этом в диалоге с Саудовской Аравией и Бахрейном акцент Москвой делался на политико-дипломатическом аспекте – с прицелом на нормализацию отношений и обмен послами. В контактах же с Кувейтом и ОАЭ внимание Москвы фокусировалось на коммерческом аспекте – с ориентацией на вывод торгово-экономического и финансового сотрудничества с ними на уровень установившихся уже к тому времени довольно широких политических контактов. Что касается Омана и Катара, то Москва придерживалась линии на дозированное, по выражению советских дипломатов, то есть поэтапное налаживание и расширение экономических связей с ними по мере наращивания политического диалога и повышения его уровня. Такой дифференцированный подход содействовал, с одной стороны, укреплению базы для взаимодействия СССР с каждой из стран «аравийской шестерки» на двусторонней основе, а с другой – созданию предпосылок для налаживания контактов с ними на коллективной основе, в рамках диалога СССР – ССАГПЗ.

Характеризуя политику СССР в зоне Персидского залива, начиная со второй половины 1980-х годов, следует отметить ее нацеленность на обеспечение там стабильности и безопасности. Приоритетность и важность этой задачи особенно рельефно проявилась на фоне происшедшей в годы ирано-иракской войны, а потом и во время кувейтского кризиса насыщенности данного района мира самым современным оружием, а также тогдашней установки Тегерана на лидерство в межрегиональных делах.

По некоторым оценкам, страны-члены ССАГПЗ истратили на нужды обороны только за годы ирано-иракской войны $40 млрд. С учетом огромных ассигнований на военные нужды Ирана, о которых упоминалось в этой книге, зона Персидского залива уже к концу 1980-х годов превратилась в один из наиболее насыщенных современным оружием районов мира. Достаточно сказать, что на него приходилось тогда 70 % всего оружия, сконцентрированного на Ближнем Востоке.