Игорь Сенченко - Советская Россия, Аравия и Персидский залив. Документированные страницы истории

Дальше события развивались так. 12 ноября 1927 г. в Джидду прибыл советский пароход «Ян Томп» с очередной партией товаров и с шестью сопровождавшими их лицами, двумя новыми сотрудниками советской дипмиссии и четырьмя сотрудниками «Руссотюрка», которые, как планировалось, должны были составить штат советского торгового агентства в Джидде. Когда они сошли на берег, то представитель администрации порта сказал им, чтобы они незамедлительно вернулись на судно по причине отсутствия у них въездных виз (раньше наличие виз, кстати, никто ни у кого не требовал). Двое из прибывших советских граждан проследовали в консульство СССР. Полиция тут же оцепила здание консульства. И когда те двое вышли по требованию полиции на улицу, то их арестовали.

К. Хакимов сразу же выехал в Мекку – на встречу с принцем Файсалом. Заявил, что если вопрос этот решить с ним не удастся, и тотчас же, то он отправится в Эр-Рияд – на аудиенцию к королю.

14 ноября конфликт был урегулирован: четверым представителям «Руссотюрка» надлежело выехать на пароходе «Ян Томп» обратно в СССР, а двум новым сотрудникам дипмиссии (Беньямину Бабаджану, врачу; и Александру Игнатьевичу Ступаку, секретарю консульства) разрешено остаться в Джидде. Из тех четверых известны имена трех: Рудольф Бильц (должен был возглавить отделение «Руссотюрка» в Джидде); Александр Станкевич и Бладимир Осетров (бывший секретарь совпосольства в Тегеране). Что касается доставленных в Джидду товаров, то их, с разрешения местных властей, сгрузили на берег и «оставили на попечение советского агентства и генконсульства». 16 ноября «Ян Томп» с недопущенными в Джидду лицами из штата планировавшегося к открытию советского торгового агентства порт покинул. Оставленные в Джидде советские товары удалось реализовать «при содействии турецкого представительства в Джидде». Б официальном ответе хиджазских властей, полученном им, говорилось, что возражений насчет передачи прав на реализацию этих товаров турецкому гражданину не имеется (205).

«Торговые начинания Советов в Аравии», как отзывались о коммерческих инициативах Москвы английские дипломаты, в том числе выставка советских товаров в Джидде, доносили они, продемонстрировали «деятельную нацеленность Советов на освоение рынков в Аравии» и показали наличие у русских отменных товаров. Особенно муки и мануфактуры, которые, надо признать, отличались в лучшую сторону от поставлявшихся туда ранее таких же английских товаров, причем и ценой, и качеством.

Анализируя причины бойкота, К Хакимов в депеше в НКИД (31.07.1928) писал: «Я прихожу к выводу, что бойкот наших товаров был инспирирован никем иным, как англичанами, которые ставили своей целью добиться разрыва наших отношений с Ибн Саудом». «Душой бойкота, – по его выражению, – являлся губернатор Джидды, наиболее крупный, связанный с англичанами, импортер… сахара, муки, риса, чая и т. п. Его призыв к объявлению бойкота не могла не поддержать, по крайней мере, та часть купечества, которая была связана с ним десятками лет торговых отношений, широко кредитовалась им, и находилась в полной его власти» (206).

К. Хакимов считал, что трудности в становлении отечественной торговли в Хиджазе, пораждались «отчасти и экспедиционным, – как он его называет, – характером советской торговли». Наши «товарные экспедиции, – указывал К. Хакимов, – имея в своем распоряжении ограниченное время, стремились к скорейшей реализации товаров, и потому должны были идти на известное снижение цен. Это вызывало на рынке ажиотаж… раздражало купцов-оптовиков и создавало впечатление чего-то вроде товарного налета». Не создавали «товарные экспедиции», докладывал К. Хакимов, «среди купцов-покупателей и уверенности в бесперебойном снабжении рынка нашими товарами». Именно это и «сыграло большую роль» в деле привлечения нашими конкурентами-оппонентами «значительного числа местного купечества к активному бойкотированию наших товаров» (207).

Несмотря на все трудности и препоны, появившиеся в деле продвижения советской торговли в Аравии, свою деятельность на данном направлении Москва ни ослаблять, ни тем более сворачивать не собиралась. «На развитии этой торговли, – подчеркивал в одном из писем К. Хакимову зам. наркоминдела Л. Н. Карахан, – мы строим планы нашего экономического и политического внедрения в страны района Красного моря» (208).

Результаты аравийских «товарных экспедиций» рассматривались на специальном совещании представителей «Руссотюрка» и Народного комиссариата иностранных дел. Было констатировано и отмечено в протоколе совещания, что 1927 г. стал годом возобновления коммерческих связей России с Аравией, «торговых операций с которой не имелось у Москвы в течение 13 лет». В протоколе содержались также сведения о том, что в ходе специальных рейсов, состоявшихся в 1927 г., «СССР поставил Хиджазу 750 т. муки и 470 т. сахара, что составило до 25 % емкости его сахарного рынка и до 10 % емкости мучного рынка» (209).

Несмотря на значительные трудности, К. Хакимову удалось все же несколько исправить сложившуюся ситуацию. Он смог убедить короля в необходимости действий, демонстрирующих его позитивный настрой в отношении Москвы, и, таким образом, не допустить дальнейших осложнений в двухсторонних отношениях с Советским Союзом, которые уже появились в связи с бойкотом советских товаров. Способствовали усилиям К. Хакимова и некоторые объективные обстоятельства, в том числе непростая экономическая ситуация в Хиджазе, сложившаяся в 1928 г. вследствие сокращения паломничества и отказа Англии в предоставлении Ибн Са’уду кредита. Данный вопрос, как недвусмысленно давали понять англичане, мог быть рассмотрен в Лондоне, но только в контексте разрыва Ибн Са’удом отношений с Москвой. В 1928 г. число паломников, по сравнению с 1927 г., сократилось со 129 тыс. чел. до 100 тыс. человек (210). Упали, естественно, и доходы Хиджаза.

Благодаря активной деятельности К. Хакимова и его связям со двором Ибн Са’уда, ему удалось весной 1928 г. получить разрешение на приезд в Джидду советского торгового работника – для реализации партии товаров через местного подрядчика.

В мае 1928 г., одновременно с отправкой Акционерным обществом «Шарк» («Восток») советских товаров в порты Персидского залива, Госторг организовал поставку новых партий товаров в Аравию – в Йемен (80 тонн муки, 60 тонн сахара) и в Хиджаз (100 тонн муки и 200 тонн сахара). Все, что завезли в Аравию, говорится в отчете «Шарка», «реализовали полностью». Более того, в Йемене Госторг получил заказ на «земледельческие орудия, сельскохозяйственные машины и химические вещества для борьбы с вредителями». Среди товаров, возможных к вывозу из Йемена в СССР, в отчетах советских специалистов значились «кофе, перламутр, пуговичная масса и кожевенное сырье» (211). Реализацией товаров в Джидде – «через местного подрядчика» – занимался прибывший туда 19 мая 1928 г. «представитель НКВТ т. Гусейнов».