Бернард Корнуэлл - Повелитель войн [litres]

– Постараемся обойтись без него, – буркнул я, потом спустился по ступенькам и нашел своего сына. – Если кто-то пойдет к шатру, вышли из ворот точно такое же количество, – велел я ему. Потом кивнул Редбаду. – Открывай!

Большой брус подняли, скрипнули отодвигаемые засовы, тяжелые створки распахнулись.

Мы с Финаном отправились на встречу с королем.

На мне была кольчуга, на боку висел Вздох Змея. Сапоги перепачканы навозом, поскольку весь внешний двор был загажен пригнанным из деревни скотом. Одежда моя пропотела. Воняло от меня как от затравленной куницы. Я ухмыльнулся.

– Что смешного? – сухо осведомился Финан.

– Прижали нас, так?

– И это весело?

– Лучше уж смеяться, чем плакать.

Финан пнул камешек, чиркнувший по песку.

– Мы еще пока не покойники, – без особой уверенности пробормотал он.

– Тебе понравится Вилтунскир, – пообещал я. – Богатые сады, красивые женщины, жирные коровы, тучные пастбища.

– Ты – мешок дерьма, – отрезал он. – И пахнешь соответственно.

Подойдя ближе к роскошному шатру, мы замолчали. Я первым нырнул под низкий полог и увидел, что Этельстан развалился, вытянув ноги, в украшенном орнаментом кресле. Он потягивал вино из стакана. Римского, надо полагать, потому как стекло было тонким. Король улыбнулся и указал на два свободных кресла:

– Милости просим.

– Государь. – Я поклонился, затем кивнул епископу Оде, который сидел, держа прямо спину, справа от короля. – Ваше преосвященство.

Ода наклонил голову, но промолчал.

– Финан! – радушно приветствовал ирландца Этельстан. – Всегда рад видеть твою уродливую рожу!

– Удовольствие взаимно, государь, – ответил мой старый друг, небрежно поклонившись. – Хочешь, чтобы мы оставили мечи снаружи?

– Финан-Ирландец без меча? Это против природы. Садитесь, прошу. Слуг здесь нет, так что угощайтесь сами. – Этельстан указал на стол, где стояли вино, чистые стеклянные кубки и серебряное блюдо с миндалем.

Я сел, кресло скрипнуло под моим весом. Этельстан отпил еще глоток вина. Теперь на нем был простой золотой обруч поверх длинных темных волос, в этот раз без вплетенных в них золотых тесемок. Кольчугу короля отполировали до блеска, на ногах красовались высокие черные сапоги из мягкой кожи, затянутые в перчатки пальцы унизывали золотые кольца с изумрудами и рубинами. Этельстан посмотрел на меня, явно забавляясь. Я подумал, как всякий раз при встрече с ним, в какого же красавца он вырос! Удлиненное лицо, широко расставленные голубые глаза, прямой нос, твердый рот, вечно, как кажется, готовый расплыться в улыбке.

– Странное дело, не правда ли? – нарушил он молчание. – Что беды всегда приходят с севера.

– Наша, похоже, нагрянула с юга, – проворчал я.

Он и бровью не повел.

– Кент? Там все тихо, уже давно. Восточная Англия? Она признала меня своим королем. Мерсия предана мне. Даже Корнуолум спокоен! Валлийцы нас, скорее всего, не любят, но не высовываются. Куда ни гляну, покой и процветание! – Этельстан прервался, чтобы взять орешек. – Пока не обращу взор на север.

– Государь, сколько раз я твердил тебе, что скоттам нельзя доверять?

За свою реплику я был вознагражден кривой усмешкой.

– А нортумбрийцам можно? – спросил он.

– Следует ли напомнить, что нортумбрийцы сражались на твоей стороне?

– Это не ответ на вопрос. Так можно ли доверять нортумбрийцам?

Я посмотрел ему в глаза:

– Государь, я никогда не нарушал данной тебе клятвы.

Я почувствовал себя загнанной в угол мышью, с которой вдруг захотел поиграть огромный кот.

– После смерти Гутфрита, – нарушил он недолгую паузу, – Нортумбрия погрузилась в хаос.

– Хаос в ней царил и до его смерти, – ответил я резко. – Мои усадьбы жгли, а твой приятель Константин наводнил Камбрию войсками.

– Мой приятель?

– Разве он не дал тебе клятву?

– Клятвы нынче не те, что прежде, – беззаботно заметил Этельстан.

– Ты, значит, пришел меня воспитывать, государь? – сухо поинтересовался я.

Ему мой тон не понравился, и он отплатил за него неприятным вопросом:

– Почему ты не сказал, что Константин засылал в Беббанбург послов?

– Мне теперь докладывать тебе всякий раз, как заглянут гости?

– Он предлагал тебе союз. – В голосе Этельстана все еще звучала обида.

– И повторил предложение месяц назад.

Король кивнул:

– Некто по имени Трёльс Кнудсон, так?

– От Эохайда.

– И что же ты ответил Трёльсу Кнудсону?

– Ты и сам знаешь, – огрызнулся я, потом помолчал немного. – Знаешь, но все равно ты здесь.

– С восемнадцатью сотнями войска! Да еще с корабельными экипажами. Кораблям достаточно безопасно у Линдисфарены?

– Некоторые сядут на мель при отливе, – сказал я. – Но с приливом снимутся. Да, там вполне безопасно. И зачем они здесь?

– Чтобы угрожать тебе, разумеется! – Он улыбнулся. – Ты так и не отведал вина!

Финан фыркнул:

– Государь, когда ты угощал нас вином, на вкус оно было как козлиная моча.

– Это не сильно лучше, – ответил Этельстан, поднимая стакан. – Ты чувствуешь угрозу?

– Конечно.

– Сколько у тебя воинов?

– Меньше, чем у тебя, государь.

Он посмотрел на меня, и снова в его взгляде проскользнуло любопытство.

– Лорд Утред, ты боишься?

– Конечно боюсь! – воскликнул я. – Я участвовал в большем числе битв, чем ты справил дней рождения, и перед каждой боялся. Нет человека, который шел бы в бой, не испытывая страха. Как бы я хотел никогда больше не участвовать ни в одной битве. Ни разу!

– Ты готов уступить мне Беббанбург?

– Нет.

– Предпочтешь сражаться?

– Беббанбург – мой, – упрямо заявил я. – И я хотел бы попросить тебя только об одном одолжении.

– Проси!

– Позаботься о моих людях. О Бенедетте, о женщинах.

– А ты?

– Я всегда мечтал умереть в Беббанбурге.

– Надеюсь, что так оно и случится. – Этельстан снова улыбнулся, и эта улыбка начинала меня раздражать. Он играл со мной как кот с мышью.

– Желаешь ли ты сказать еще что-то, государь? – сухо осведомился я.

– О, очень многое!

– Ну так говори. – Я поднялся. – У меня куча дел.

– Сядь, лорд! – велел он с внезапным гневом и выждал, пока я не подчинюсь. – Ты убил Элдреда? – все еще сердито спросил король.

– Нет, – солгал я.

Он впился в меня глазами, я в ответ – в него.

До меня доносился шум волн, разбивающихся о берег. Мы оба молчали, только смотрели. Первым молчание нарушил Этельстан:

– Константин отрицает свою причастность.

– Как и я. Тебе предстоит решить, кому из нас верить.

– Государь, ты спрашивал у Овейна? – вмешался Финан.

– У Овейна? Нет.

– Я был там, – сказал Финан. – Видел, что случилось. Убийцы Элдреда несли черные щиты.

– Овейн – щенок Константина, – яростно заметил Этельстан. – А Константин утверждает, что не посылал никого на юг.