Александр Прасол - Сёгуны Токугава. Династия в лицах [litres]

В тот же день советники бакуфу в соответствии с волей покойного объявили преемником его старшего сына Иэцуна. В день смерти третьего сёгуна, следуя ритуалу дзюнси (букв. «смерть вослед»), покончили жизнь самоубийством советники бакуфу Абэ Сигэцугу, Хотта Масамори и хатамото Утида Масанобу. Абэ объявил о своём намерении сразу, едва узнав о смерти Иэмицу. Его пытались отговорить, но он напомнил, что навсегда связал свою жизнь с сёгуном в тот момент, когда вызвался решить вопрос с его младшим братом Таданага, и теперь не видит смысла в её продолжении. На следующий день, 21 апреля, вслед за Абэ покончил жизнь самоубийством хатамото Окуяма Ясусигэ, а 23 апреля – хатамото Саэгуса Морисигэ.

Обстоятельства смерти Иэмицу – сравнительно молодой возраст и малолетний сын-наследник – изменили традицию двух первых сёгунов уходить в отставку. Следующие четыре сёгуна Токугава оставались на посту до самой смерти.

Иэмицу завещал похоронить себя в Никко, рядом с дедом Иэясу. Девятнадцать лет его правления были неспокойным и суровым временем. По общему числу конфискаций и переназначений третий сёгун стал рекордсменом династии. В результате его решений тысячи самураев низкого и среднего ранга лишились службы и пополнили собой и без того немалую армию ронинов , вооружённых и никому ничем не обязанных.

В плане личных качеств третий сёгун не отличался особой мудростью или проницательностью, но принимаемые им решения были рациональны, предсказуемы и соответствовали духу времени, поэтому семейная власть Токугава при нём заметно укрепилась. Сильный и страстный характер, ярко выраженные чувства и желания в сочетании с убеждённостью в своём высоком предназначении сделали его одним из самых колоритных представителей династии. Иэмицу часто повторял, что он первый «сёгун по праву рождения» ( умарэнагара но сёгун ), и очень этим гордился. Действительно, в отличие от деда и отца, не знавших своего будущего предначертания, Иэмицу как старший сын действующего сёгуна с детства осознавал себя преемником, и это сильно повлияло на его характер. Кроме того, он единственный в династии был рождён законной женой сёгуна – матерями всех остальных были либо наложницы, либо жёны патриархов из боковых ветвей Токугава.

Иэмицу

Третий сёгун родился уже в мирное время и за всю жизнь ни разу не выходил на поле боя, но с большим почтением относился к военному делу и боевым искусствам, много и с удовольствием ими занимался. Считая себя продолжателем великих воинских традиций, любил и уважал оружие, хорошо владел мечом и участвовал в турнирах по кэндо , имел даже лицензию наставника. В последние годы он часто устраивал учебные боевые турниры и любил за ними наблюдать. От отца и деда он унаследовал глубокое почтение к китайской науке и содействовал её распространению. Большое развитие получила при нём конфуцианская школа Ринкэ, основанная в 1630 году учёным Хаяси Радзан (1583–1657). Во второй половине жизни Иэмицу заинтересовался японской поэзией и сочинял стихи в жанре вака .

Среди личных увлечений третьего сёгуна следует особо выделить любовь к театральным представлениям. Пожалуй, единственный, кто мог сравниться с ним в этом пристрастии, – его сын Цунаёси, которого он сам к театру и приучил с раннего детства. Иэмицу часто собирал в замке удельных князей и устраивал представления – сам охотно выходил на сцену и поощрял к этому всех остальных. В отличие от других сёгунов он ценил даже «плебейский» театр Кабуки. Согласно семейной хронике, третий сёгун не раз приглашал в замок труппу городского театра Накамура, работавшего в этом жанре, и с удовольствием смотрел его постановки.

Иэмицу часто выезжал из дворца; ездил в гости к родственникам и вообще много путешествовал. Любил выходить инкогнито в город, чтобы понаблюдать за жизнью простых горожан. При этом одевался в простую одежду и отказывался от охраны, чем доставлял много хлопот Тайной службе. Развитое самоощущение правителя «по праву рождения» исключало необходимость думать о тех, кто рядом и ниже; он о них и не думал. Например, по пути в Синагава, где в тот день была запланирована охота, мог приказать изменить маршрут и ехать на реку Сумида, хотя в Синагава двадцать-тридцать человек в течение нескольких дней готовили всё необходимое для сёгунской охоты – усадьбу, трапезу, оружие и т. д. Аргументов о том, что на новом месте к его приёму ничего не готово, Иэмицу слышать не хотел. А после охоты ему могло прийти в голову, что хорошо бы под настроение устроить боевой турнир прямо здесь и сейчас. И тогда адъютанты сбивались с ног, срочно собирая участников. Непредсказуемый в своих желаниях и требовательный сёгун постоянно напоминал подчинённым, что самурай должен хорошо владеть оружием и поддерживать этот уровень на протяжении всей жизни независимо от возраста. В районе Асакуса для этого специально был выстроен учебный центр, поэтому мысль о боевом турнире в любой момент могла посетить Иэмицу.

Старший сын Иэмицу появился на свет 3 августа 1641 года в замке Эдо. Мать – двадцатилетняя наложница третьего сёгуна по имени Раку, дочь крестьянина-пехотинца, как и многие другие девушки, приглашённая в замок его кормилицей Касуга но цубонэ. Сёгун, которому шёл уже тридцать восьмой год, чрезвычайно обрадовался рождению сына и сразу же объявил его своим преемником. Уже в три года мальчик получил взрослое имя Иэцуна, в четыре года прошёл обряд совершеннолетия и получил третий придворный ранг и должность Старшего советника ( гондайнагон ). В детстве он часто болел, до двенадцати лет жил в Большом внутреннем покое, окружённый женским вниманием и заботой. За здоровьем наследника поочерёдно следили двадцать лучших лекарей, которых Иэмицу приглашал со всей страны.

В день смерти отца мальчику не исполнилось ещё и десяти лет, а через год умерла и его мать. Родителей ему заменили советники бакуфу Мацудайра Нобуцуна (1596–1662), Абэ Тадааки (1602–1675), Сакаи Тадакацу (1587–1662) и родной дядя Хосина Масаюки (1611–1673), внебрачный сын второго сёгуна Хидэтада. Следующие десять лет именно они руководили работой правительства. В июне 1651 года Иэцуна дал свою первую аудиенцию воинской элите, а 18 августа в замке состоялось его официальное назначение на пост. Впервые во главе династии Токугава встал несовершеннолетний правитель, и это означало, что теперь высший воинский пост будет наследоваться так же, как императорский трон. Ещё одно новшество заключалось в том, что церемониальное вступление в должность состоялось не в Киото, а в Эдо. Этот прецедент тоже закрепился и положил начало новому порядку, повысившему статус воинской столицы.