Александр Прасол - Сёгуны Токугава. Династия в лицах [litres]

Отец Цунаёси, третий сёгун Иэмицу, умер, когда мальчику было пять лет, поэтому он его почти не помнил. Рядом с ним всегда находилась мать, к которой он испытывал чрезвычайную привязанность. Согласно семейной хронике, когда она болела, сын очень переживал и стремился быть рядом с ней; на этом основании некоторые историки говорят об эдиповом комплексе пятого сёгуна. Его мать Кэйсёин (1627–1705), очень набожная и добродетельная женщина, с детства окружила сына заботой и приобщала его к конфуцианским моральным ценностям. Мальчик регулярно слушал проповеди с толкованием классических китайских трактатов, серьёзно ими увлёкся и уже в юности сам начал выступать с лекциями. С глубоким почтением относился он и к синтоистскому ритуалу. Когда в октябре 1678 года в замке с радостью объявили о том, что одна из наложниц сёгуна Иэцуна наконец забеременела, Цунаёси сам провёл синтоистский обряд во здравие будущей матери и её ребёнка.

Свои отношения с внешним миром пятый сёгун в силу полученного воспитания строил исключительно на конфуцианской основе. Пополнение казны и облегчение крестьянской доли он также объяснял необходимостью соблюдать конфуцианскую заповедь мин ва куни но мото, ри ва мин но ятои («народ – основа государства, чиновники – слуги народа»). В соответствии с этим постулатом Цунаёси потребовал увеличить урожайность полей и поставок риса на своих землях, а также искоренить злоупотребления наместников и облегчить жизнь крестьян. Это был первый в истории сёгуната случай, когда в указе бакуфу появились слова о долге чиновников перед крестьянами. Цунаёси действительно ужесточил требования к своим наместникам и придерживался этой линии на протяжении всей жизни. За двадцать девять лет его правления из шестидесяти представителей бакуфу на местах различным видам наказания, вплоть до смертной казни, подвергся пятьдесят один человек, в том числе пятнадцать чиновников – за взятки (Нисидзава, 2004; Фукаи, 2012).

Через четыре месяца после вступления в должность, в декабре 1680 года, Цунаёси отправил в отставку прежнего главу правительства Сакаи Тадакиё и назначил на его место своего человека Хотта Масатоси, сына того самого Хотта Масамори, который покончил с собой после смерти Иэмицу. Огромная усадьба Сакаи рядом с главными воротами замка Отэмон тоже досталась новому фавориту. Хотта взял на себя все внешние контакты замка Эдо, а Макино Нарисада (1634–1712) стал ответственным за его внутреннюю жизнь. В том же году правительство объявило о начале новой эпохи правления Тэнна (букв. «небесный мир»).

Взвешивание риса

Макино Нарисада

Пятый сёгун Цунаёси находился у власти двадцать девять лет – столько же, сколько его старший брат Иэцуна, но это была совсем другая эпоха. В японской истории она чётко подразделяется на две части: первые четыре года ( Тэнна но ти , «правление годов Тэнна») и последние двадцать пять лет ( собаёнин но ти , «эпоха порученцев»). Цунаёси начал своё правление очень энергично и решительно, опираясь на конфуцианский принцип справедливости и соразмерности как в деле наказаний за проступки, так и в поощрениях за успехи. Эти годы считаются благополучными и положительно оцениваются в японской истории.

В июне 1681 года Цунаёси пересмотрел дело семилетней давности о конфликте в семье родственников, связанном с проблемой наследования ( Этиго содо , букв. «мятеж в Этиго»). Тогдашний глава бакуфу Сакаи Тадакиё спустил дело на тормозах, а покладистый Иэцуна с ним согласился. Цунаёси к нему вернулся и наказал не только главу дома Мацудайра Мицунага (1616–1707) конфискацией всех владений, но и других родственников, имевших отношение к конфликту. После миролюбивого и ни во что не вмешивавшегося Иэцуна такой поворот событий стал неожиданностью для воинской элиты и показал, что наступили новые времена. Цунаёси и в дальнейшем продолжал политику наказаний: за двадцать девять лет правления он издал сорок шесть таких указов (почти в два раза больше, чем старший брат), а общий объём конфискованного им дохода составил 1,6 миллиона коку риса (больше, чем в два раза, по сравнению с Иэцуна). Следующие три сёгуна прибегали к наказаниям гораздо реже, поэтому Цунаёси можно считать последним «репрессивным правителем» в династии Токугава.

Таблица

Административные наказания удельных князей

Источник: Фукаи Масауми. Цунаёси и Ёсимунэ. Ёсикава кобункан, 2012, с. 33.

Обмер полей и оценка урожая

Так же часто подвергались административным наказаниям и хатамото , исторические союзники правящей династии, – более тысячи ста человек за все годы правления Цунаёси, одна пятая часть от общего числа. Чаще всего наказывали за недобросовестное выполнение служебных обязанностей. На конфискованных землях заново производились обмеры полей и оценка их урожайности, менялись наместники. То же самое делалось и в семейных владениях Токугава. За период с 1680 по 1697 год их урожайность возросла на треть, а доход казны – почти наполовину. Так что в хозяйственно-экономическом плане политика пятого сёгуна дала хороший результат.

Для воспитания населения и приобщения его к конфуцианским моральным ценностям Цунаёси в 1682 году издал указ об установке в центре и на местах информационных щитов. Они доводили до жителей распоряжения властей и главные постулаты конфуцианского учения: честное служение вышестоящим, почтение к родителям, добрые отношения с братьями, сёстрами, соседями и вообще со всеми равными, покровительство и забота о младших.

В мае 1683 года в четырёхлетнем возрасте умер Токумацу, единственный сын и наследник пятого сёгуна. Это стало для него большим ударом и подтолкнуло к мысли навести порядок в траурном ритуале, систематизировать разрозненные правила, которых придерживались до этого. Эти правила были введены серией указов Токугава Иэясу в начале XVII века и в основном касались тех, у кого умирал близкий родственник. Чтобы предотвратить распространение скверны, которую несёт с собой смерть, родственникам умершего во время траура запрещалось появляться в замке Эдо, а те, с кем они встречались, должны были в тот же день совершить ритуальное омовение. Истоки этой традиции уходят в боевое прошлое самураев, неразрывно связанное с ранами, кровью и смертью – всем тем, что считалось нечистым и чего следовало избегать. По этой же причине в замке сёгуна запрещалось проливать кровь – за применение оружия наказывали беспощадно.