Наталия Сотникова - Строптивые фавориты

— Вот тяжкая ноша, чтобы ее нести, необходим Геркулес.

Почему здесь уделено столько внимания отцу Мари? Потому что, по-видимому, именно от него она унаследовала свою неистощимую энергию, неукротимость, преданность делу и неразборчивость в средствах достижения цели. Детство Мари и ее брат провели в поместье Кузьер на берегу реки Эндр, среди буколических пейзажей. Они росли в большом особняке, довольно скромном, который мог претендовать на статус замка единственно из-за наличия двух башенок с коническими крышами, симметрично расположенных по обеим сторонам. Затем детей стали все чаще забирать в Париж, возможно, чтобы дать им образование. Конечно, под этим подразумевалось, прежде всего, обучение Луи; девочек об ту пору бездной премудрости не утруждали. Известно, что даже племянница кардинала де Ришелье в тринадцать лет не умела читать. Что касается весьма влиятельных и знатных придворных дам, то их правописание иногда было просто удручающим. Но, безусловно, Мари обучили читать-писать, играть на каком-нибудь музыкальном инструменте, танцевать и в совершенстве владеть манерами барышни из благородной семьи.

Танцам придавалось огромное значение, ибо при дворе в ту пору вошло в моду представлять балеты, в которых все роли исполняли придворные. Они ставились на античные или аллегорические темы, для них шились роскошные костюмы и создавались дорогостоящие декорации, а из Италии выписывались постановщики и хитроумная машинерия, дабы произвести наибольшее впечатление на зрителей. На постановки тратились огромные деньги, во время представления на сцене совершались различные чудеса: раскрывались скалы, из которых появлялись диковинные чудовища, далее те же самые скалы раздвигались, и на сцене возникала священная роща Аполлона; герои возносились на небеса и проваливались в ад; помимо главных героев на сцене кишели дриады, наяды и нимфы, роли которых обычно исполняли подростки.

Мари рано начала появляться при дворе, ибо там было много королевских детей, и им требовались компаньоны для игр. Любвеобильный Генрих IV был еще и чадолюбив: вместе с шестью детьми от законной супруги при дворе воспитывались трое детей покойной любовницы короля Габриэль д’Эстре и двое — Анриэтты д’Антраг, которая за заговор против королевы поплатилась изгнанием в провинцию. Про активное участие детей в придворных балетах уже говорилось. Широко известен тот факт, что последняя любовь Генриха IV, пятнадцатилетняя Шарлотта де Монморанси, поразила сердце стареющего донжуана именно во время репетиции балета, где она выступала в роли нимфы из свиты богини охоты Дианы.

В отличие от двора предшественника Генриха IV, женоподобного Генриха III Валуа, с его фаворитами-«милашками» и поминутно расписанным до мельчайших деталей этикетом, первый король из династии Бурбонов не придавал никакого значения церемониалу. Ему нравилось жить в тесном кругу близких ему людей, по большей части товарищей по оружию в религиозных войнах. Соратники были весьма невежественными созданиями, которым нравилось воевать, вкладывая в это всю свою страсть, заниматься любовью без излишних предисловий с той, которая подвернется под руку, охотиться на оленей и кабанов, бутылками хлестать вино, во все горло хохотать над сомнительными шутками, сквернословить, сопровождать короля на ярмарочные развлечения, по малейшему поводу затевать дуэли. Напоминаем, что их девизом был клич «За веру, короля и честь!» На войне они обирали трупы, безжалостно мародерствовали, насиловали и не проявляли ни малейшей жалости ни к кому.

Но Генрих IV обожал это неотесанное общество, проводя целый день в кругу особо приближенных, беспрестанно разговаривая с ними, бесцеремонно обрывая собеседника и будучи чрезвычайно доволен, когда тому удавалось ответить монарху метким словцом или остроумной шуткой. Даже заседания Государственного совета он проводил не в чинном обсуждении за столом, а расхаживая по большой галерее Лувра. Совершенно патологическая и не отличавшаяся постоянством страсть Генриха IV к женщинам способствовала бесконечным интригам. Любовницы привлекали родственников и друзей, которые должны были поддерживать их влияние и устраивать развлечения. Охоты, игры и балеты следовали друг за другом непрерывной чередой.

Понятие о нравственности в царствие Генриха IV было весьма относительным. Что касается Эркюля де Рогана, то, будучи слишком неповоротливым и косноязычным для обольщения придворных дам, он довольствовался женщинами легкого поведения. В частности, приезжая в свое имение, он имел обыкновение прибегать к услугам некой Луизы Роже. Над его привязанностью к ней потешалась вся округа, включая сына и дочь. Ну, а в Лувре все дышало атмосферой галантных похождений, моментально завязывались и столь же быстро распадались связи, записочки незаметно скользили в ручки прелестных дам, а в темных переходах дворца парочки торопливо занимались любовью. Репутация дамы зависела от числа ее любовников, причем не возбранялось иметь нескольких одновременно. Недовольным поклонникам надлежало разбираться с соперниками самостоятельно на бесчисленных дуэлях.

Сообразительная Мари быстро впитала эту обстановку галантных похождений. Она поняла, что все придворные играют какую-то роль, либо предписываемую занимаемой должностью, либо исполняемую для достижения некой определенной цели. Ей тоже надлежало как можно быстрее выбрать для себя роль и успешно исполнять ее, совершенствуясь по мере взросления. Современники отмечали, что Мари с детства отличалась красотой (как это ни странно, брат ее был просто безобразен). Эта блондинка среднего роста с голубыми глазами, белоснежной кожей, оттененной легким румянцем на щеках, и ладной фигуркой являла собой идеал красоты той эпохи. Она полностью осознавала силу своей притягательности, ловя на себе восхищенные взгляды мужчин, читая восторженные записочки. Поддалась ли она на эти многочисленные заверения в пылкой любви? Ответило ли сердце рано созревшей девушки на первые движения ее плоти, призывавшие к познанию тайн любви? Об этом летопись ее жизни умалчивает.

Тем временем Мари достигла возраста семнадцати лет, когда судьба барышни-аристократки подлежала решению: либо замужество, либо монастырь. Погрязшие в долгах знатные семьи очень не любили давать приданое за дочерьми, в особенности если таковых было несколько. Все достояние семейства должен был унаследовать старший сын, и негоже было подрывать и без того шаткое положение семьи обязательствами по обеспечению замужества дочерей. Монастыри Франции были полны юных девушек, постриженных в монашки по настоянию их родителей. Но, к счастью, Мари это не угрожало, ибо ее отец (девиц не было принято спрашивать) получил предложение, о котором можно было только мечтать в самых смелых снах: король Людовик XIII просил руки его дочери для своего фаворита, герцога Шарля д’Альбера де Люиня (1577–1621).