Владимир Лота - ГРУ на острие Победы. Военная разведка СССР 1938-1945

Эти донесения Рихарда Зорге по указанию генерал-майора танковых войск А. Панфилова направлялись И. Сталину, В. Молотову, К. Ворошилову, Г. Маленкову, Л. Берии, Л. Мехлису.

В Токио тщательно изучался вопрос о целесообразности вступления в войну на стороне Германии. У японского руководства не было единого ответа на этот вопрос, однако возможность выступления против СССР не исключалась. Главным условием этого должны были стать необратимые победы германских войск на Восточном фронте. Японцы выжидали. Они, видимо, хотели получить существенные доказательства того, что Германия в значительной степени ослабила Красную армию. Главным доказательством успеха немецких армий на Восточном фронте должно было стать падение Москвы. Битва за Москву имела принципиальный характер для хода и исхода всей войны Германии против СССР.

12 августа 1941 года Зорге еще раз докладывает в Центр: «…с целью воздействия на Японию, чтобы она выступила, Риббентроп посылает ежедневно телеграммы. По этому поводу уже имелись разговоры с генералами Доихарой и Окамурой. Посол Отт думает, что японцы выжидают момента, пока Красная армия ослабнет, так как без этих условий вступление в войну будет небезопасно» [174] ЦА МО РФ. Оп. 24127. Д. 2. Л. 844. .

Стремясь убедить японское руководство в необходимости и целесообразности вступления в войну против Советского Союза и убедиться в том, что японские власти готовятся к такой войне, германский военный атташе посетил японские войска в Корее и Маньчжурии. Возвратившись в Токио, немецкий военный атташе доложил в Берлин о результатах своей поездки. Зорге читал это донесение и обсуждал его содержание с германским военным атташе. Рихард Зорге в этот же день направил свое донесение в Москву. В этом донесении, в частности, сообщалось: «Военный атташе сказал мне, что 6 дивизий прибыли в Корею для возможного наступления на Владивосток. В Маньчжурию прибыли 4 дивизии. ВАТ точно узнал, что японские силы в Маньчжурии и Корее вместе насчитывают 30 дивизий. Подготовка к операциям закончится между 20-м числом и концом августа, но ВАТ лично телеграфировал в Берлин, что решение на выступление японцев еще не принято. Если Япония выступит, то первый удар будет нанесен на Владивосток, куда и нацелено большинство японских сил. Против Благовещенска направлены 3 дивизии…» [175] Там же. Л. 846.

Это донесение Рихарда Зорге было использовано для подготовки срочного специального донесения Разведуправления. Оно было доложено И. В. Сталину, В. М. Молотову, К. Е. Ворошилову, Г. М. Маленкову, Л. П. Берии и начальнику Генерального штаба Б. М. Шапошникову.

14 сентября Зорге сообщал в Москву о том, что «по данным секретаря кабинета министров Одзаки, японское правительство решило не выступать против СССР в текущем году, но вооруженные силы будут оставаться в Маньчжурии для возможного выступления будущей весной в случае поражения СССР к тому времени. После 15 сентября советский Дальний Восток можно считать гарантированным от угрозы нападения со стороны Японии» [176] Там же. Д. 3. Л. 59. .

В последнее время, на фоне позитивных демократических перемен, которые произошли в России, некоторые исследователи в области отечественной военной истории стали утверждать, что донесения Рихарда Зорге не представляли для И. В. Сталина практической ценности. Они полагают, что Сталин и без донесений Зорге принял бы решение о переброске из Сибири к Москве части сибирских и дальневосточных дивизий, так как, стремясь спасти советскую столицу, Верховный главнокомандующий должен был укрепить оборону Москвы за счет новых боеготовых воинских соединений, ослабив оборону Дальнего Востока.

Это утверждение не лишено оригинальности, но построено только на основе ошибочных логических умозаключений. В этом его безнадежная слабость.

В истории России есть печальные примеры, когда русским войскам приходилось сдавать Москву, для того чтобы сохранить армию и, в конечном счете, спасти страну. Москва уже горела в 1812 году, встречая Наполеона. Тогда на Дальнем Востоке России никто не угрожал. Русские войска, разгромив французские армии на Бородинском поле, гнали их до Парижа и праздновали победу над агрессором во французской столице.

Сталин знал историю России. Но если бы германские войска захватили Москву, обстановка на советско-германском фронте, на Дальнем Востоке и даже на Кавказе, где к войне против СССР склонялась нейтральная Турция, была бы чрезвычайно опасной.

В один из самых критических моментов обороны Москвы Сталин позвонил Жукову и спросил:

«— Вы уверены, что мы удержим Москву? Я спрашиваю вас об этом с болью в душе. Говорите честно, как коммунист.

— Москву, безусловно, удержим. Но нужно еще не менее двух армий и хотя бы двести танков.

— Это неплохо, что у вас такая уверенность. Позвоните в Генштаб и договоритесь, куда сосредоточить две резервные армии, которые вы просите. Они будут готовы в конце ноября. Танков пока у нас нет…» [177] Жуков Г. К. Воспоминания и размышления. Т. 2. С. 239–250.

Вопрос о том, оборонять или нет Москву, видимо, для Сталина не существовал. Он планировал оборонять советскую столицу до последнего солдата и до последнего патрона. Именно поэтому Верховный главнокомандующий в самое трудное для обороны Москвы время остался в столице и продолжал работать.

Рисковал ли И. В. Сталин, перебрасывая войсковые резервы из Сибири и Дальнего Востока? Несомненно. Однако, принимая такое решение, Верховный главнокомандующий был убежден, что Япония не выступит против СССР до тех пор, пока фашисты не захватят Москву. Поэтому Москва должна была сражаться. Москва должна была выстоять.

Сталин внимательно изучал донесения Рихарда Зорге. Его сообщения подтверждали донесения других военных разведчиков. Они действовали в Женеве, Лондоне, Вашингтоне и Стокгольме.

Одним из тех, кто смог добыть такие сведения, был резидент Разведуправления Шандор Радо. Он действовал в Швейцарии, где еще накануне войны по заданию Разведуправления Красной армии создал хорошо законспирированную нелегальную резидентуру. В ее составе были три группы источников, действовавшие в Женеве, Цюрихе и Лозанне. В составе резидентуры работали 77 человек, имена и фамилии большинства из них до сих пор неизвестны.

7 августа 1941 года Радо доложил в Центр: «Японский посол в Швейцарии заявил, что не может быть и речи о японском выступлении против СССР до тех пор, пока Германия не добьется решительных побед на фронтах».

Важные сведения об отношении к войне японского руководства поступали в Центр от военного разведчика Льва Сергеева, который действовал в Вашингтоне. В Центре Сергеев числился под псевдонимом Морис. 16 июля Морис докладывал в Центр о том, что «позиция Японии относительно СССР — “ждать и смотреть”. Японских сил в Маньчжурии достаточно только для обороны, и только распад СССР, из которого японцы получили бы пользу без большой войны, мог бы спасти положение Мацуоки».