Андрей Поляков - Португалия. Полная история

В Португалии наследие Салазара до сих пор порождает споры и вызывает противоречивые отклики. Левые обвиняют правителя в установлении фашистской диктатуры, репрессиях, цензуре, пытках, колониальных войнах и многих других грехах. Правые, осуждая авторитаризм, напоминают о спасении страны от хаоса Первой республики, об избавлении от ужасов Второй мировой войны, о сравнительно быстром экономическом и социальном развитии.

В 2007 году государственный телеканал провел конкурс «Великие португальцы». По результатам голосования, в котором приняли участие 160 тысяч зрителей, первое место с большим отрывом занял Антониу де Оливейра Салазар. Его многочисленных поклонников рассказы об ужасах режима не смутили.

Вторым оказался вечный противник главы правительства Алвару Куньял. Занять это почетное место не помешали настойчивые утверждения о том, что лидер коммунистов был «советским агентом», и обвинения его в намерениях превратить свою родину в «колонию СССР». Ни один из современных политиков не попал даже в десятку.

По мере того, как продвигался конкурс, в средствах массовой информации нарастало беспокойство. Редкий аналитик не взял на себя труд разъяснить читателям и зрителям, что Салазар и Куньял не могут считаться великими, так как олицетворяют собой две стороны одной и той же медали, представляя, хотя и в разных вариантах, авторитарную модель государства. «Эти двое, что бы их не разделяло, едины в одном, — подчеркивал выпускник Оксфорда историк Руй Рамуш. — Они противились тому, чтобы Португалия смогла обрести такой же режим, как в других европейских странах».

У Салазара и Куньяла, при всем их антагонизме, действительно есть общее: это люди, всю жизнь твердо следовавшие своим принципам. Оба верили в определенный тип общественного устройства и стремились воплотить его, невзирая на препятствия и лишения. При самой жестокой критике никому не приходило в голову обвинять их в циничном двоемыслии, коррупции, стремлении следовать личным интересам, идущим вразрез с общественными. На фоне этих цельных фигур, словно вырубленных из гранита, политики следующих поколений смотрелись мелковато.

Марселу Каэтану осознавал трудность задачи, которую взвалил на свои плечи. На следующий день после назначения, выступая в парламенте, он смиренно произнес: «За долгий период страна привыкла к тому, что ее возглавляет человек гениальный. Отныне и впредь она должна приспосабливаться к правительствам, состоящим из обычных людей».

Между тем надежды на нового премьера возлагались немалые. Каэтану был известен как либерал, выступавший за реформу корпоративного государства, полностью построить которое Салазару так и не удалось. Смелым реформатором он представал и в колониальном вопросе. Еще в начале 60-х будущий премьер предлагал план «федерализации империи».

Консерватор Америку Томаш колебался, прежде чем согласился назначить либерального профессора председателем Совета министров. Он предпочел бы старого салазаровского соратника Педру Теотониу Перейру, но тот страдал болезнью Паркинсона и отошел от дел.

Возглавив правительство и ощутив бремя власти, Каэтану предстал человеком осторожным и осмотрительным. Свою политику он назвал «эволюцией в условиях преемственности».

Подчеркивая уважение к наследию предшественника, новый премьер попытался аккуратно перенастроить государственный, партийный, экономический механизмы таким образом, чтобы без сильных потрясений, не поступившись ничем важным и существенным, встроить страну в новые европейские реалии. Возможно, приди Каэтану к власти на десятилетие раньше, его планы увенчались бы успехом. На рубеже 1970-х задача была невыполнимой.

С Марселу Каэтану получилось так: исправления оказались хуже оригинала, потому что они хотели сделать что-то небольшое, а в результате не смогли сделать ничего [318] DW, entrevista 24 de Abril de 2014. .

Самыми заметными были изменения формальные. Каэтану переименовал большую часть организаций и структур, появившихся при Салазаре. Новое корпоративное государство стало называться Социальным государством, заморские провинции — штатами, Национальный союз — Национальным народным действием, Международная полиция защиты государства (ПИДЕ) — Общей дирекцией безопасности, Предварительная цензура — Предварительной проверкой…

Другим стал стиль общения правителя с народом. С января 1969 года Каэтану регулярно проводил по телевидению «Семейные беседы». В журналах публиковались фотографии премьера в окружении детей и внуков. Все это контрастировало с обликом сдержанного, аскетичного Салазара.

Реальные изменения тоже последовали. Национальный союз возглавил Жозе Гильерме де Мелу-и-Каштру, сторонник демократического строя европейского типа. На выборах 1969 года в списки кандидатов союза попали молодые политики, выступавшие за либерализацию во всех областях политической и общественной жизни.

Сами выборы проходили в изменившейся обстановке. Помимо Национального союза, в них участвовали Демократическая избирательная комиссия (ДИК), негласно возглавляемая коммунистами, Избирательная комиссия демократического единства (ИКДЕ), где основную роль играл лидер основанного в Женеве движения Португальское социалистическое действие Мариу Соареш, и Монархическая избирательная комиссия.

Как и прежде, все места достались союзу, набравшему 88 процентов голосов. ДИК получил 10,3 процента, ИКДЕ — 1,5 процента, а за монархистов проголосовало ничтожное меньшинство [319] Ferreira J.P. As Eleições de Outubro de 1969. Documentação básica. Publicações Europa-América, 1970. .

Несмотря на прежний результат, атмосфера в парламенте изменилась радикально. Часть молодых политиков составили отдельную фракцию — Либеральное крыло, выступавшую с критикой режима и консервативного большинства. Среди либералов выделялись два Франсишку: адвокат Са Карнейру и журналист Пинту Балсемау.

Для всех были очевидны и другие политические сигналы. Мариу Соареш смог участвовать в выборах благодаря разрешению вернуться из Сан-Томе, где отбывал ссылку. Еще более резонансным решением нового главы правительства было позволение приехать на родину епископу Порту Антониу Феррейре Гомешу. Церковного иерарха целое десятилетие не пускали в страну из-за направленного Салазару меморандума. В послании епископ раскритиковал политику председателя правительства. Он назвал ее причиной роста социального неравенства, предложил встретиться и обсудить необходимые демократические преобразования.

Свободнее стало чувствовать себя профсоюзное движение. Его руководство уже не должно было утверждаться в правительстве, могло само устанавливать международные связи. Административный контроль упразднялся. Теперь профсоюзы можно было приструнить только через суд.