Андрей Поляков - Португалия. Полная история

Из Коимбрского университета была изгнана часть профессоров и студентов. Их обвинили в ереси, подразумевая под ней увлечение идеями французских энциклопедистов.

Осужденных аристократов публично реабилитировали. Некоторых — посмертно. Из тюрем вышли сотни заключенных.

В 1780 году Мария I Сострадательная затеяла пересмотр дела маркиза де Таворы и его семьи. Учрежденный с этой целью особый трибунал объявил аристократа невиновным и восстановил все отобранные у него титулы и регалии.

В 1781 году под суд попал уже маркиз де Помбал. Его обвинили во всех грехах, включая незаконное обогащение, признали «виновным и заслуживающим примерного наказания», отобрали большую часть владений, но не только не казнили, а даже не лишили свободы. Королева унизила падшего премьера еще больше, даровав ему прощение. Жить престарелому и больному маркизу оставалось недолго.

Мария I издала указ, в котором запретила бывшему премьеру приближаться ко двору ближе, чем на 20 лиг. Чтобы выполнить распоряжение, ему приходилось покидать свою усадьбу всякий раз, когда королева проезжала поблизости. Маркиз де Помбал скончался в мае 1782 года, не дожив нескольких дней до 83 лет.

Не все меры Марии I, направленные против реформ маркиза де Помбала, были консервативными и реакционными. В экономике всесильный премьер создавал государственные монополии, и их упразднение пошло стране на пользу.

Королева учредила Национальный фабричный совет, который способствовал появлению новых предприятий и повышению качества продукции. Оживилось судостроение, которому маркиз не уделял должного внимания. Открывались новые шахты, дороги, каналы.

В 1787 году Португалия сроком на 12 лет заключила Договор о дружбе, мореплавании и торговле с Российской Империей [149] Tratado de amizade, navegação, e comercio entre as muito altas e muito poderosas Senhoras Dona Maria I rainha de Portugal, e Catarina II inperatriz de todas as Russias, assinado em Petersburgo pelos pleniponciarios de huma, e outra corte em 9–20 de Dezembro MDCCLXXXVII. Lisboa. Regia Officina Typografica, 1789, vol. I, p. 69. . К этому времени стороны активно торговали уже не одно десятилетие. В Лиссабоне для коммерции с Россией существовал гамбургский торговый дом «Меценер и К», а в Санкт-Петербурге действовала компания «Велью, Араужу, Мартиньш и Северинь». Россия поставляла на крайний запад Европы пшеницу, рожь, ячмень, овес, лен, льняное масло, железо, древесину, парусину, пеньку, канаты, деготь, смолу, свечи, пушнину, сало. Португалия везла на северо-восток вино, соль, кору пробкового дуба, хлопок, кофе, натуральный краситель индиго.

Торговому договору предшествовало установление в 1779 году дипломатических отношений. В этот год Мария I направила в Санкт-Петербург посла Франсишку Жозе Орта Озориу Машаду. На следующий год в Лиссабон прибыл от Екатерины II первый российский посол граф Вильгельм Нессельроде — перешедший на русскую службу камергер прусского короля Фридриха Великого и отец будущего российского министра иностранных дел Карла Нессельроде.

В 1779 году в стране появилась собственная Академия наук, которую королева взяла под свое покровительство. Новое учреждение, созданное по инициативе герцога де Лафоеш и аббата Коррея да Серра, занялось поощрением всех видов умственной деятельности: от науки и экономики до литературы.

В области образования Мария I скорее продолжала и развивала реформы маркиза де Помбала, нежели их сворачивала. При ней умножилось количество начальных и средних школ, стала общедоступной библиотека Коимбрского университета, появились специализированные учебные заведения: Королевская морская академия и Королевская фортификационная и чертежная академия, две публичные художественные школы. Вскоре к ним добавились Королевская публичная библиотека в Лиссабоне, Военный колледж, Королевская академия гардемаринов.

Еще одним центром образования стал сиротский дом Каза Пиа в Лиссабоне. Туда собирали бездомных, брошенных детей, помещали их в интернат, воспитывали и обучали, привлекая лучших преподавателей.

Как бы ни старались помилованные королевой противники маркиза де Помбала, полностью вернуться к прежнему состоянию, в эпоху феодализма, было невозможно. Менялся мир, и страна была вынуждена подстраиваться и меняться вместе с ним.

Несмотря на католическую цензуру, либеральные идеи проникали и постепенно обретали в Португалии все больше сторонников. Еще при Жоау V появились видные представители аристократии, науки и культуры, которые, попав под влияние зарубежных мыслителей, хотели внедрить в своей стране идеи, считавшиеся передовыми и прогрессивными.

К таким деятелям, получившим насмешливое прозвище эштранжейрадуш («обиностранившиеся»), относили дипломатов Луиша да Кунью и Алешандре де Гужмау, графа де Эрисейру и придворного Мартинью де Мендонсу, врачей Жакоба Каштру-Сарменту и Антониу Рибейру-Саншеша.

Все «обиностранившиеся» много бывали за границей или постоянно там жили. Некоторые как дипломаты находились при иностранных дворах в силу своей профессии, а «новые христиане» Каштру-Сарменту и Рибейру-Саншеш покинули Португалию, опасаясь преследования со стороны Инквизиции.

Последний стал известен по всей Европе. Рибейру-Саншеш получил медицинское образование в Коимбрском университете и в испанской Саламанке. После бегства из Португалии он поработал в Англии и поступил под руководство знаменитого нидерландского врача, ботаника и химика Германа Бургаве, зарекомендовав себя человеком дельным и талантливым. Когда к Бургаве обратились власти Российской Империи с просьбой порекомендовать лекаря на ответственную должность, в качестве достойного кандидата он предложил Рибейру-Саншеша.

В России, куда врач прибыл в 1731 году, он был не первым португальским евреем, сумевшим занять видное положение. Антон Мануилович Девиер, урожденный Антониу Мануэл де Виэйра, при Петре I стал генерал-полицмейстером Санкт-Петербурга. Ян Лакоста (да Кошта) был придворным шутом Петра I, Анны Иоанновны и Бирона, удостоившись упоминания в романе Ивана Лажечникова «Ледяной дом».

Успешно развивалась и карьера Рибейру-Саншеша. Сначала в Москве он обучал фармацевтов, фельдшеров и акушерок. Затем его определили в Новопавловск, в войска, с которыми он, по собственным словам, «неоднократно бывал в походах». Позже лекарь переехал в Санкт-Петербург и был приставлен к Сухопутному шляхетному кадетскому корпусу.

На способного эскулапа обратили внимание при дворе. Рибейру-Саншеш стал лейб-медиком императрицы Анны Иоанновны. Этот эпизод его богатой на события жизни отражен в романе Валентина Пикуля «Слово и дело». При Анне Леопольдовне португальского врача ждало повышение. Он был назначен гоф-медиком с высоким жалованьем в три тысячи рублей.