Рут Гудман - Как жить в Викторианскую эпоху. Повседневная реальность в Англии ХIX века

Рис. 83. Каландр

Cassell’s Household Guide, 1869.

В начале столетия каток был отдельным от каландра приспособлением. Этим последним разглаживали и придавали блеск сухому или слегка влажному белью. Первоначально каландр был размером с двуспальную кровать, а делали его из дерева. Он был полезен, поскольку снижал потребность в глажке. В прачечных больших загородных домов служанки крутили рукоять каландра, и огромный деревянный ящик, утяжеленный камнями, опускался на аккуратно сложенные простыни и скатерти, разглаживая неровности и придавая поверхности белья блеск. К концу столетия каландр превратился из огромного деревянного пресса в железную раму с двумя валиками, но, в отличие от катка, его валики были сделаны из резины, а зазор между ними чаще регулировался не пружиной, а винтом. В целом давление в каландре было намного выше, чем в катке, и с пальцами, случайно попавшими между валиками, можно было сразу попрощаться.

В начале правления королевы Виктории отжимные катки и каландры встречались в домашнем хозяйстве так же редко, как и нагревательные котлы. В 1860-х и 1870-х годах отжимный каток стал очень походить на каландр, а в конце столетия появились комбинированные модели. Постепенно получив более широкое распространение, они приобрели статус инструмента самообслуживания. Женщина из рабочего класса, которой удалось приобрести отжимный каток или каландр (особенно последний), могла за определенную плату сдавать его в аренду соседкам или увеличить свой заработок, начав принимать заказы на стирку. Бессчетному количеству женщин в тяжелые времена вручали каландр вместо любой другой помощи. Журнал Punch высмеивал эту традицию в карикатуре, посвященной вопиющим нарушениям правил безопасности в железнодорожных компаниях. На гравюре изображены двое мужчин, перегоняющие маневровые составы на товарной станции и обсуждающие недавнюю гибель на рабочем месте их бывшего коллеги. В ироничных выражениях они отзываются о щедрости компании, презентовавшей вдове покойного каландр вместо страховых выплат.

Архивы частных благотворительных организаций и комиссий по надзору за бедняками подтверждают, что такие подарки были обычным явлением. Одна женщина из Норфолка вспоминала, как в детстве работала с каландром, помогая матери: «Мы помогали маме зарабатывать нам всем на жизнь. Это была тяжелая работа. Поначалу мы даже не доставали до ручки, когда она поднималась наверх, и привязывали к ней шарф, за который было удобнее поворачивать ручку по кругу. Когда мы выросли и стали выше, мы уже могли поворачивать колесо без него». В 1890-х годах они вместе с сестрой работали на каландре каждый вечер, когда возвращались из школы, а по утрам, перед началом занятий, разносили чистое белье клиентам. Газета The Pall Mall в 1894 году замечала: «По-видимому, существует некая неразрывная связь между вдовством и стиркой, страданиями и каландрами».

Но вернемся к распорядку стирки. После того как партию белья пропускали через отжимный каток или каландр, дело было практически сделано — оставалось только развесить белье на просушку. Увы, в редком хозяйстве требовалось постирать за один раз только одну партию белья — в большинстве случаев их набиралось четыре или пять. Поэтому имело смысл начинать с самых деликатных и самых чистых вещей и постепенно переходить к более грубым и грязным. Это позволяло повторно использовать воду, вместо того чтобы четыре раза заново наполнять корыто для каждой новой партии. Женские чепчики, кружевные салфетки и другие тонкие и изящные вещи (если вам повезло их иметь) стирали в первую очередь, рубашки, панталоны и ночные сорочки — во вторую. За ними следовали скатерти, простыни и наволочки (как правило, по количеству партий) и наконец наступала очередь фартуков, кухонных полотенец, гигиенических салфеток и подгузников.

Если у вас были вещи из шерсти — а у большинства людей они были, поскольку нижнюю рубашку или нижнюю юбку из фланели имел почти каждый, — их следовало стирать иначе: от горячей воды и трения ткань могла испортиться или дать сильную усадку. Неправильно постиранная викторианская фланель может уменьшиться в размерах более чем вдвое — я убедилась в этом на собственном опыте. Шерстяные вещи обычно не замачивали — их клали в кастрюлю с чистой холодной водой и ставили на огонь. В воду натирали мыло и кастрюлю медленно нагревали до умеренно горячей температуры. После этого кастрюлю снимали с огня, давали немного остыть и вручную осторожно взбалтывали шерстяные вещи в теплой мыльной воде — мешалка и колотушка были для них слишком грубыми. Когда вода становилась чуть теплой, можно было слить с шерстяных вещей воду и переложить их в другую емкость с водой для полоскания, где их снова осторожно перемешивали и слегка выжимали (каландр и отжимный каток для шерстяных вещей также не использовали).

Рис. 84. Стирка в доме рабочего, 1887 г.

The Sunlight Yearbook, 1887.

Я испытала на себе все радости и неудобства викторианской стирки, поскольку уделяла ей очень много времени в своей карьере, и могу с полной уверенностью заявить — это действительно очень тяжелая работа. День, потраченный на стирку, совершенно выматывает, и неудивительно, что многие женщины того времени упоминали в дневниках, что в день стирки чаще обычного возникали ссоры. Трудно сказать, что было более утомительным — перемешивать белье в корыте или ходить туда и обратно с ведрами воды, но в совокупности эти задачи оставляли женщину совершенно без сил. Лично мне не доставлял особенного неудобства густой пар, наполнявший кухню, словно туман, однако я тяжело переносила постоянные перепады температуры, когда после работы в помещении с кипящими кастрюлями приходилось выходить на холодную улицу с ведрами воды. (Даже в викторианские времена это считалось вредным для здоровья.) Чтобы управляться с тяжелыми корытами для стирки и с тяжелым мокрым бельем, требовалась большая физическая сила. По словам Кейт Мэри Эдвардс, «чтобы поднять большое деревянное корыто, нужно быть сильной, как мужчина… даже если в корыте нет мокрой одежды».

Трудно представить всю эту суматоху даже в обстановке просторной современной кухни, не говоря уже об однокомнатном викторианском доме. Испускающие пар кастрюли и чайники кипели весь день напролет, повсюду стояли корыта и тазы, мокрое белье, с которого капала вода, перекладывали туда и обратно, а о чистоте пола, по которому ходили взад-вперед с ведрами чистой и грязной воды и углем для жаровни, и речи не шло.