Зергиус Ванкукер - Скандинавия. Полная история

При почти полном отсутствии местных дворян-помещиков в Норвегии установилось всевластие чиновников. Бюрократия пополнялась представителями всех социальных слоев, кроме крестьянства. На службу в Норвегию копенгагенское правительство назначало выходцев из Дании и герцогств, в то время как уроженцы Норвегии нередко оказывались в Дании. Так, ко времени отделения Норвегии от Дании в 1814 году среди норвежских чиновников оказалось 156 датчан, а в Дании — 208 урожденных норвежцев.

Интересы Норвегии стояли на втором плане. Копенгагенское правительство считало ее, повторимся, северной провинцией единого государства.

Помимо этого торговля Норвегии была практически уничтожена всемогущей Ганзой (так назывался политический и экономический союз торговых городов Северо-Западной Европы, возникший в середине XII века), и промышленность не развивалась. Как финансы страны, так и ее население страдали от постоянных войн с Швецией, солдаты которой опустошали ее пограничные области. При этом Швеция захватила три норвежских области: Иемтланд, Герьесдален и Богуслэн.

В начале XVII века, когда Норвегия обрела независимость от Ганзы, в стране начала развиваться торговля, судоходство, рыбный и лесной промысел. Выросло население страны.

В XVIII веке у норвежцев окончательно проснулось ощущение своей национальности и любовь к свободе. И мысли о восстановлении независимости проявились вновь.

До самой своей смерти в 1704 году наместником Норвегии был один из крупнейших государственных деятелей Дании второй половины XVII века — граф Ульрих Фредерик Гюлленлёве (внебрачный сын короля). Его политика была направлена на совершенствование местной администрации, но никоим образом не на укрепление норвежской самостоятельности.

В XVIII веке пост наместника долгое время оставался незанятым.

Естественно, Северная война нанесла серьезный ущерб норвежскому торговому флоту, однако уже в 1776 году он насчитывал 546 судов, а к 1806 году — уже 1450 судов. При этом политика тотальной регламентации, централизации и унификации часто, хотя и не всегда, ударяла по интересам Норвегии. Одной из самых тяжелых для Норвегии мер был указ 1735 года о так называемой хлебной монополии, согласно которому ввоз зерна в страну был разрешен только датским экспортерам. Из-за этого указа страна часто переживала нехватку хлеба, в 1740 и 1770 гг. указ даже приходилось отменять, поскольку неурожаи создавали в Норвегии угрозу голода.

Искусственно поддерживались высокие цены на хлеб, что давало дополнительные прибыли датским помещикам, в интересах которых и был принят указ. Сдерживался и рост норвежской торговли там, где она вступала в конкуренцию с датской.

В течение XVII — первой половины XVIII вв. росла фискальная эксплуатация норвежцев. Но в 1760-х гг. в норвежских городах стали выходить газеты, сделавшиеся рупорами национальной идеи. В 1760 году в Тронхейме было создано Королевское норвежское научное общество, объединявшее видных представителей интеллигенции всей страны.

Одним из показателей зарождения норвежского национального самосознания был интерес к древней истории страны, эпохе сильного и независимого государства. Изучая ту эпоху, Герхард Шёнинг, считающийся первым профессиональным норвежским историком, в своей незавершенной «Истории Норвежского государства» нарисовал яркую картину Норвегии эпохи викингов. Его труд вызвал страшное раздражение датских властей, и по поводу этой книги реакционер Уве Хёг-Гульдберг, премьер датского правительства в 1772–1784 гг., произнес знаменательные слова: «Нет никаких норвежцев. Все мы — граждане датского государства».

Считается, что уния с Данией на рубеже XVIII–XIX вв. не была слишком обременительна для Норвегии, и поэтому вплоть до 1807 года никакого движения за отделение и даже за автономию не наблюдалось. Внешнеэкономические интересы обеих стран в монархии совпадали, но это было лишь временное явление, поскольку в поддержании торговых связей с Англией Норвегия была заинтересована значительно больше, чем Дания. Решающую роль в обострении датско-норвежских отношений сыграло вовлечение государства в конфликт великих держав в 1807 году и внезапно открывшаяся возможность для Швеции осуществить давно замышляемые планы отторжения Норвегии от Дании.

Об этом будет рассказано ниже, а пока мы отметим, что тысячи норвежских солдат и моряков были фактически проданы королем противникам Франции, когда они проливали кровь на полях сражений в войне за испанское наследство. Полтавская победа Петра I и последующее возобновление русско-датского союза вновь втянули Норвегию в военные действия. Серьезные испытания на долю норвежцев выпали и в 1716–1718 гг., когда шведы пытались захватить страну.

Во времена шведского великодержавия земли западного соседа не переставали манить правящую верхушку из Стокгольма. Осуществить присоединение Норвегии пытался во время войн с Данией еще Карл X Густав.

Во второй период Северной войны мысль о завоевании и присоединении Норвегии появилась у Карла XII, потерпевшего поражение от России и утратившего шведские владения в Прибалтике. В 1716 году шведская армия во главе с самим королем перешла границу. После бесплодной осады крепости Акерсхус последовла неудачная попытка взять Фредрикстен. Карл XII снял осаду, узнав о разгроме шведского конвоя с припасами флотом под командованием знаменитого Петера Торденшельда [2] Его настоящая фамилия была Вессель, но в Дании он был возведен в дворянское достоинство, получив имя Торденшельд, что переводится как «Громовой щит». (Торденскьоля), родившегося в норвежском Тронхейме.

Петер Вессель, более известный как Торденшельд

А в 1718 году в Норвегию вторглись уже две шведские армии — основные силы под командованием короля двинулись на Фредрикстен, северная армия под командованием генерала Густава Морица Армфельта направилась к Тронхейму. 11 декабря под Фредрикстеном шведский король Карл XII, как мы уже знаем, был убит, и военные действия фактически прекратились. Началось отступление, закончившееся для армии Армфельта трагедией: шведы были застигнуты в горах снежной бурей и во множестве замерзли.

Все это на длительное время похоронило идею присоединения Норвегии к Швеции.

В отличие от других нейтралов, традиционная зависимость от «владычицы морей», наличие мелких, но важных датских колоний за океанами, тесные торговые связи между Норвегией и Англией заставляли Копенгаген вести крайне осторожную политику. Датско-норвежское королевство дважды вступало в так называемые союзы вооруженного нейтралитета, как многосторонние в 1780 и 1801 гг., так и в двухсторонние, прежде всего с Россией. Участники вооруженного нейтралитета без особого успеха организовывали конвоирование своих торговых судов. И в отношениях, и соглашениях, прежде всего с Англией, копенгагенское правительство руководствовалось заботой о внешней торговле и мореплавании обеих частей королевства. Например, был заключен целый ряд договоров с североафриканскими государствами и с Оттоманской империей для обеспечения безопасного плавания датских и норвежских судов по Средиземноморью. Теперь на средиземноморский рынок пошли норвежские лес и рыба. Дания выплачивала средиземноморским пиратам ежегодную контрибуцию в виде оружия и военного снаряжения, использовавшегося ими против других государств. Таким оригинальным способом Копенгаген устранял нежелательных конкурентов.