Жак Пауэлс - Правда и ложь истории. Мифы и тайные смыслы ХХ века

Однако некоторые промышленники и банкиры по-прежнему презирали Гитлера как вульгарного выскочку. Они все еще не доверяли его «социалистическим» и «революционным» речам и потому предпочитали консервативных политиков. Но Гитлер смог привлечь на свою сторону также многих из тех, кто сомневался в его идеях, раскрыв истинную программу своей партии на лекции для промышленников 27 января 1932 года в Дюссельдорфе. Он начал ее с отрицания того, что НСДАП выступала в защиту прав рабочих и преследовала социалистические цели. Затем он сказал, что твердо верит в неприкосновенность частной собственности. А потом перешел к объяснению одной из своих любимых тем: авторитарного принципа «подчинения вождю» (Führerprinzip), принципа, который он применял в своей партии — и который его последователи применяли как можно шире в своих компаниях. Он собирался сделать тот же самый принцип применимым и к государству. Как управление компанией нельзя доверить рабочим, говорил Гитлер, так и управление государством не должно быть возложено на народные массы, как это полагается при демократии. Зная, что для его слушателей это было как мед для пчел, Гитлер подчеркивал, что демократия в политике совпадает с общественной собственностью на предприятия, другими словами, с коммунизмом, и, наоборот, частная собственность в экономике, то есть капитализм, соответствует авторитарной политической системе. Гитлер пришел к выводу, что демократическая система Веймарской республики должна была быть заменена диктатурой, чтобы надежный, сильный лидер мог сделать то, что должен был сделать — ради блага промышленности, конечно. Единственный сильный человек в Германии, на которого промышленники могли рассчитывать, — это он сам, утверждал оратор. И Гитлер обещал сделать то, чего ожидали сторонники такой диктатуры и чего они не могли ожидать от Веймарской демократии: истребить марксизм и уничтожить Советский Союз, навязать немецким рабочим железную дисциплину и проводить экономическую политику, которая будет направлена на повышение прибылей. Речь Гитлера произвела огромное впечатление и вызвала настоящее цунами финансовых взносов в его партию [29] Консервативные историки часто ставят это под сомнение. Один из них — Вольфганг Моммзен, впрочем, признался, что слова Гитлера произвели на присутствующих промышленников большое впечатление, и что эта встреча означала «своего рода прорыв», в позитивном смысле этого слова, в отношениях Гитлера с немецкими промышленниками и банкирами. .

Во многом способствовал тому успеху, которого Гитлер добился среди крупных немецких капиталистов, его антисемитизм. Именно с помощью антисемитизма Гитлер и другие нацистские лидеры прояснили природу такого явления, как так называемый «социализм» НСДАП, для промышленников, предпринимателей и банкиров. «Антикапитализм» гитлеровского национал-социализма не был направлен против немецкого «создающего» капитализма («schaffendes»), а только против еврейского «жадного» капитализма. «Социализм» Гитлера был также и «национал-социализмом», т. е. немецким социализмом, который не имел ничего общего с марксизмом и не имел к нему никакого отношения, который выступал против интернационалистического, международного социализма, «пагубной идеологии», придуманной Марксом, евреем. «Революция», к которой направлял Гитлер, означала бы конец как «еврейского капитализма», так и «еврейского марксистского социализма». Такой революции «творческим» капиталистам, к которым относились крупные немецкие промышленники, было нечего бояться.

Антисемитизм Гитлера — который, кстати, он разделял с бесчисленным множеством других немцев, но также и со многими французами, англичанами и другими европейцами и американцами — показал себя особо полезным, даже незаменимым для него. Он сделал возможным для него быть «социалистом», чтобы пожинать электоральные выгоды без того, чтобы мешать антимарксистам распространять в народе «антикапиталистические» разговоры без ущерба для капиталистов и проповедовать «революцию» среди тех, кто ожидал много хорошего от неопределенных революционных перемен, не пугая тех, кто выступал против революции.

Таким образом Гитлер стал получать все больше и больше финансовых взносов от промышленников и банкиров. В 1932 году французские спецслужбы писали в сотнях сообщений о том, что Гитлер и его партия располагали почти неограниченными финансовыми ресурсами, которые были предоставлены им благодаря «финансовой поддержке крупных промышленников».

Поэтому неудивительно, что выборы, состоявшиеся в июле того же года, увенчались триумфом для НСДАП. Заполучив 230 мест в Рейхстаге, она стала самой крупной партией Германии. Но большинства у нее еще не было, и до поры до времени страной продолжали править хрупкие коалиции центристских партий. Многие влиятельные консервативные личности, среди прочих Франц фон Папен, честолюбивый консерватор-монархист и католический политик из Центристской партии, а также президент Пауль фон Гинденбург, высокопоставленный военный благородного происхождения, который презирал Гитлера как «богемского капрала», продолжали надеяться, что будет возможно не допустить левых к власти без того, чтобы обращаться за помощью к этому вульгарному выскочке.

6 ноября 1932 года, после очередного политического кризиса, снова состоялись выборы. Но вместо того, чтобы завоевать большинство, на этот раз НСДАП понесла тяжелое поражение — партия Гитлера потеряла 34 места, а число поданных за нее голосов снизилось с более чем 37 % до примерно 31 %. Не менее двух миллионов избирателей повернулись к НСДАП спиной! Кроме того, во время выборов партия растратила столько средств, что оказалась по уши в долгах. КПГ, с другой стороны, завоевала 100 мест и почти 17 % голосов, добившись поразительного успеха. В своем дневнике Геббельс сокрушался, что партийная касса была пуста, что НСДАП вот-вот развалится, что он сам и все остальные нацистские боссы пребывали в «глубокой депрессии», и что Гитлер подумал о самоубийстве.

У промышленников и других представителей немецкого истеблишмента зародился страх, что козырная карта в виде Гитлера, которую они до сих пор не решались разыграть, выскользнет из их рук навсегда, что немецкие граждане повернутся спиной к НСДАП в поисках реальных левых социалистических партий, и что для коммунистов следующие выборы могут оказаться еще более успешными. Было похоже на то, что сценарий «судного дня», описанный американским журналистом Хубертом Р. Никербокером осенью 1932 года в статье, опубликованной в престижной либерально-буржуазной газете «Воссише Цайтунг», на самом деле воплотится в жизнь. Никербокер писал: «Если Гитлер не придет к власти, то его сторонники в народе отвернутся от его партии. Они объединятся с коммунистами и с настоящими социалистами из СДПГ. (…) Они свергнут капитализм [в Германии]» [30] Цитируется по: Treue, Wilhem (red.), Deutschland in der Weltwirtschaftskrise in Augenzeugenberichten, Munchen, 1976, с. 329. Никербокер был иностранным корреспондентом международной службы новостей пресс-магната и поклонника Гитлера Уильяма Рэндольфа Херста. . Чтобы предотвратить эти «Сумерки богов», самые могущественные и богатые люди Германии должны были принять срочные меры. И они это сделали, в основном за кулисами.