Раймон де Рувер - Возвышение и упадок Банка Медичи. Столетняя история наиболее влиятельной в Европе династии банкиров

С точки зрения Апостольской палаты, результаты оказались весьма неудовлетворительными. В том не было вины Луки де Толентиса, дипломата редких способностей, который в одном из своих отчетов сообщал, что «он больше сделал ради того, чтобы способствовать распространению папских квасцов, чем сделал бы для спасения собственной жизни». Скорее всего, он не преувеличивал. И все же, несмотря на все его старания, он почти ничего не добился. В Римской курии не понимали, что невозможно вымогать деньги у потребителей, не вызывая сопротивления. Более того, позиция Ватикана была шаткой даже с богословской точки зрения. Противники курии указывали, что монополия на квасцы непростительна, поскольку полученный таким образом доход направляется «не на защиту веры, а в карманы частных лиц».

По многим признакам монополия Ватикана на квасцы в Нидерландах никогда не была полной. Туда по-прежнему ввозили квасцы из других мест, даже из Северной Африки – и таможенные власти не конфисковывали товар в портах. После 1473 г. галеры из Феррары или Неаполя также доставляли квасцы с Искьи в Зеландию, откуда их переправляли в Брюгге, Антверпен и Берген-на-Зоме.

О трудностях, с которыми столкнулись Медичи в попытках доминировать на рынке квасцов, лучше всего свидетельствует их деловая переписка. Судя по письмам, уже в 1463 г. предпринимались энергичные усилия к тому, чтобы монополизировать эту сферу торговли. С самого начала Анджело Тани, управляющий филиалом в Брюгге, и его помощник Томмазо Портинари привлекали внимание римского филиала к серьезным препятствиям, стоявшим на пути подобного начинания, но к их советам не очень прислушивались. Управляющие в Риме – Роберто Мартелли до своей смерти в начале 1464 г. и позже его преемник, Джованни Торнабуони – так и не поняли сути проблемы. Они, особенно Торнабуони, так жаждали получить прибыль, что заблуждались, принимая желаемое за действительное. Позиция Торнабуони стала источником трений между двумя филиалами, потому что Торнабуони винил Брюгге всякий раз, когда его желания и надежды не оправдывались.

Разногласия начались еще при жизни Роберто Мартелли. К огромному неудовольствию филиала в Брюгге, либо сам Мартелли, либо Апостольская палата направили в Брюгге уроженца Сиены по имени Никколо Спаннокки. Он доводился племянником Амброджио Спаннокки, который выступал доверенным лицом Ватикана в годы понтификата его соотечественника Пия II. Из переписки не до конца понятно, зачем Никколо Спаннокки послали в Брюгге. Во всяком случае, по прибытии он хвастал, что римский филиал намерен поставить его во главе торговли квасцами. Так как все доступные запасы уже были проданы, ему ничего не оставалось делать, кроме изучения конъюнктуры рынка в ожидании следующей партии. Возможно, вскоре после смерти Пия II 15 августа 1464 г. он сошел со сцены. После этого сиенцы утратили почти всю свою власть в Римской курии.

Тем временем филиал в Брюгге жаловался в штаб-квартиру, что Спаннокки, которого они считали шпионом, совсем неопытен, а его вмешательство раздражает. Если он станет распоряжаться продажей квасцов, утверждал Портинари, цены упадут до 1/3 от тех, которые получает филиал в Брюгге. Далее Портинари замечал, что торговля квасцами должна хорошо управляться и что Апостольской палате следует разрешить Медичи заниматься продажами без вмешательства конкурентов. В противном случае цены упадут так резко, что больше не поднимутся. Ватикану не следует предлагать больше продукции, чем способен переварить рынок; здесь стоит поучиться у генуэзцев, которые, пока контролировали месторождения в Малой Азии, умело регулировали спрос и предложение.

В следующем письме (от 28 марта 1464) филиал в Брюгге сообщал о благополучном прибытии двух флорентийских галер, которые привезли партии квасцов. Однако третья галера, на которую погрузили примерно 820 кантар, меньшую партию из трех, погибла со всем экипажем… Тани и Портинари выражали радость, узнав, что все квасцы предназначаются им, а не Никколо Спаннокки, как незадолго до смерти объявил Роберто Мартелли. Они рассчитывали быстро продать квасцы, не снижая цену, если в Брюгге не поступят квасцы из других источников. Вместо того чтобы просто продать товар за комиссионное вознаграждение, управляющий филиалом в Брюгге выражал надежду, что Козимо де Медичи предоставит ему долю в прибыли от торговли квасцами. Еще в одном письме Томмазо Портинари – Анджело Тани в то время находился в Флоренции – снова подчеркивал, что неудовольствие Рима филиалом в Брюгге безосновательно и основано лишь на клеветнических наветах Спаннокки, которого они по-прежнему просили отозвать, «так как его присутствие создает помехи не в одном лишь смысле».

Услышав, что римский филиал весной 1464 г. заключил контракт еще на одну партию в 20 тыс. кантар квасцов, Портинари ответил письмом, в котором подробно описывал опасности, связанные с данной сферой. Он предупреждал штаб-квартиру, что целесообразнее всего придерживаться середины между двумя крайностями: с одной стороны, важно не перенасыщать рынок, потому что как только цене позволят упасть, она уже не поднимется; с другой стороны, так же неблагоразумно придерживать запасы и вздувать цены, рискуя потерять расположение клиентов. Лучшая политика, по мнению Портинари, заключалась в том, чтобы не возбуждать недовольство, но удерживать стабильные цены на разумном уровне. Поскольку венецианцы продают каменные квасцы из Трабзона по 5 фунтов гроот за карику или меньше, нельзя ожидать, что квасцы из Тольфы, не такого высокого качества, будут продаваться больше чем за 4 фламандских фунта гроот. Если цена в Чивитавеккья будет три дуката за кантар, компания все еще получит хорошую прибыль; более того, нецелесообразно «натягивать канат, пока он не порвется» [65] Три дуката за кантар в Италии соответствовали примерно 10,5 дуката за карику в Брюгге, поскольку одна карика равнялась около 3 1/2 кантара. Так как продажная цена составляла 4 фунта гроот или около 16 дукатов, валовая прибыль составляла 50 %, чего вполне хватало на покрытие расходов на перевозку из Италии во Фландрию, и еще оставалась солидная чистая прибыль. .

В наши дни монополисты, не уверенные в своем положении, часто придерживаются политики «регулируемых цен», то есть назначают цены ниже монопольного уровня, которые удерживаются в течение долгих периодов времени. Они идут по пути наименьшего сопротивления. Подобная политика обычно ассоциируется с современной практикой деловых отношений; поэтому довольно любопытно обнаружить, что она была четко сформулирована 500 лет назад.

Судя по всему, покупателями квасцов выступала организованная группа оптовиков, которые, если верить Портинари, были людьми состоятельными и разбирались в своем деле. Конечно, им можно было без особого риска предоставить кредит. И все же выгоднее было соразмерять с их потребностями, а не вынуждать их накапливать запасы. Более того, эти покупатели также заключили нечто вроде картельного соглашения и не сбивали друг у друга цены. Поэтому необходимо было внимательно следить за конъюнктурой и не затоваривать рынок: в последнем случае покупатели, воспользовавшись случаем, понизили бы цены, и было бы крайне трудно снова поднять их без ропота и недовольства. К счастью, в то время из стран Леванта квасцы не поступали из-за войны между Венецией и султаном. Портинари надеялся, что такое состояние продлится некоторое время. Поэтому он убеждал фламандских оптовиков, что они могут без риска подписать контракт с Банком Медичи и что в ближайшем будущем им не нужно бояться падения цен.