Раймон де Рувер - Возвышение и упадок Банка Медичи. Столетняя история наиболее влиятельной в Европе династии банкиров

Хотя управляющие отделениями не имели права принимать участия в андеррайтинге, Герардо Канигьяни, представитель Банка Медичи в Лондоне, подписал полис морского страхования на партию квасцов на борту корабля, который опаздывал в коротком путешествии из Зеландии в Лондон. Премия составляла 50 %. Когда подтвердилась потеря судна, Канигьяни отказался платить на том основании, что застрахованные, Франческо Цорци и Пьеро Морозини, два венецианца, проживавшие в Лондоне, оформили полис после того, как до них дошли сведения о кораблекрушении, что признавали они сами. Хотя по современному праву застрахованные ничего не получили бы, они подали иск на Канигьяни в венецианский суд и захватили товары, принадлежавшие Медичи, которые находились на борту венецианских галер. К сожалению, в записях не отражено, как в конце концов разрешилось дело [61] По моему мнению, Канигьяни был уполномочен сохранить премию у себя, потому что имела место явная попытка обмана. В области страхования мошеннические случаи были частыми до тех пор, пока «Ллойдс» не положил конец постыдным поступкам. .

Как уже указывалось, в тот период рабство было широко распространено в Италии и Испании, но его не терпели ни в Нидерландах, ни во Франции, кроме средиземноморских провинций Прованс, Лангедок и Руссильон. Филиал Банка Медичи в Венеции, одном из главных невольничьих рынков в Европе эпохи Возрождения, время от времени принимал участие в этом позорном занятии. Чино ди Филиппо ди Чино Ринуччини сообщает в своем дневнике, что в 1466 г. купил в этом филиале русскую рабыню примерно 26 лет, за 74 1/2 флорина. Сам Козимо де Медичи, судя по его налоговой декларации за 1457 г., владел четырьмя невольницами различного возраста.

В XV в. одной из главных статей торговли были квасцы. Они широко применялись в стекольном и дубильном производствах, в текстильной промышленности в качестве очистителя, с помощью которого удаляли жир и примеси с шерсти, а также в качестве закрепителя краски, чтобы ткани не выцветали. В наши дни для таких целей применяют химикаты, но в XV в. подходящего заменителя для квасцов не было.

Следовательно, квасцы были совершенно необходимыми; ситуация способствовала монополии, поскольку запасы квасцов превосходного качестве концентрировались лишь в нескольких местах. Каменные квасцы наилучшего качества обнаружили возле городка Карахисар в Малой Азии в окрестностях Трабзона, но, судя по всему, выработка была небольшой, и этот товар находился в дефиците. Богатейшее на то время месторождение квасцов обнаружили в Фокее на побережье Малой Азии, вблизи Смирны. Эти квасцы считались вторыми по качеству. Залежи в Фокее в 1275–1455 гг. оставались под контролем генуэзцев, а затем их захватили турки. Все остальные виды квасцов, с Берберского побережья или из других источников, были худшего качества, и их применение часто запрещалось уставами корпораций. В христианском мире небольшие залежи квасцов находились на острове Липари, вблизи Сицилии, и на Искье, небольшом островке в Неаполитанском заливе. Однако к 1460 г. эти залежи почти истощились; кроме того, тамошние квасцы не считались высококачественными.

Пока генуэзцы контролировали месторождения в Фокее, они регулировали цену на квасцы, сохраняя дефицит на рынке. Их монополия в какой-то мере сдерживалась существованием других видов квасцов, хотя и не такого высокого качества. Однако положение все время ухудшалось, поскольку турки представляли все большую угрозу и требовали у генуэзцев все большей дани. Запад не мог обойтись без квасцов и, чтобы добыть их, был вынужден косвенно финансировать военные кампании турок.

Таково было положение в 1460 г., когда Джованни да Кастро (ум. 1470 или ранее), падуанец, который какое-то время жил в Леванте [62] Джованни да Кастро был крестником Пия II и сыном Паоло да Кастро (ум. 1441), знаменитого специалиста по праву, который преподавал в Падуанском университете. Отец дружил с гуманистом Энеем Сильвием Пикколомини задолго до того, как последний стал папой. В 1460 г. его сын, Джованни да Кастро, которого донимали кредиторы, жил в Риме под особой защитой крестного отца. Он воспользовался досугом и занялся своим хобби, разведкой полезных ископаемых. , открыл богатые залежи квасцов в Тольфе. После того как открытие подтвердили эксперты, оно вызвало большое оживление со стороны Римской курии, поскольку теперь христианский мир освобождался от зависимости от турок в поставках жизненно важного товара. После проверки оказалось, что квасцы из Тольфы пусть и не превосходного, но хорошего качества. Не теряя времени, курия 6 июля 1462 г. заключила соглашение на разработку новых месторождений с изыскателем Джованни да Кастро и его финансовыми поручителями, двумя жителями Рима, генуэзцем (Бартоломео да Фрамура) и пизанцем (Карло Гаэтани). Эти три человека образовали компанию, которая стала известна под названием «Сочьетас Алюминум». Условия неизвестны, но 3 сентября 1462 г. соглашение ратифицировал папа Пий II. Оно вступило в силу 1 ноября. Это первое соглашение с «Сочьетас Алюминум» было продлено на 9 лет 20 марта 1465 г. с несколькими новыми условиями. Апостольской палате (папскому казначейству) причиталось минимум 30 тыс. кантар в год по цене в 3/4 дуката за кантар. По соглашению папское казначейство должно было находить рынок сбыта для квасцов и регулировать поставки так, чтобы предотвратить резкое падение цен. Видимо, план оказался не слишком удачным, потому что соглашение просуществовало меньше года, а затем было заключено новое, по которому место Бартоломео да Фрамуры занял влиятельный Банк Медичи.

В новом соглашении от 1 апреля 1466 г. были изменены несколько важных пунктов предыдущего. Хотя его заключили на 9 лет, Римская курия имела право расторгнуть его, предупредив за 30 месяцев. «Сочьетас Алюминум» брала на себя не только добычу квасцов и доставку товара на папские склады в Чивитавеккья, но и организацию продаж за рубежом. Конечно, Банк Медичи, располагавший множеством филиалов, способен был организовать такие продажи. Более того, главными рынками сбыта для квасцов считались Англия и Фландрия, где у Медичи имелись не только филиалы, но и связи с правящими дворами. Вместо того чтобы платить за квасцы, которые доставлялись с месторождений, папа теперь получал вознаграждение в 2 дуката за каждый кантар, взятый с папских складов в Чивитавеккья. С точки зрения Римской курии, такой договор несомненно был куда выгоднее первого: он возлагал на руководство месторождений всю ответственность за уровень добычи и ее соответствие спросу, а Апостольскую палату освобождал от бремени торговли квасцами. Роль папского казначейства теперь значительно упрощалась и сводилась к получению налога на добытые полезные ископаемые: он составлял два дуката на каждый кантар квасцов.