Раймон де Рувер - Возвышение и упадок Банка Медичи. Столетняя история наиболее влиятельной в Европе династии банкиров

Кроме того, в сохранившемся фрагменте бухгалтерской книги филиала в Брюгге содержится счет на поставку 8 мешков «райского семени», или кардамона, проданного филиалом в Брюгге некоему Бартоломео ди Никколо Мартелли из Флоренции. И этот счет подтверждает впечатление, что местные издержки были умеренными: они не превышали 2,6 % от валового дохода, включая посреднические услуги и комиссионное вознаграждение (таблица 28). Три из восьми мешков были проданы на ярмарках в Антверпене и Бергене-на-Зоме, один – купцу из Кёльна. Пять оставшихся мешков были проданы местным бакалейщикам в Брюгге.

Таблица 28

Счет за 8 мешков кардамона, проданных филиалом Банка Медичи в Брюгге

Если эти два случая типичны, главным рынком сбыта для специй и орехов оставались местные бакалейщики в Брюгге. Такой вывод согласуется с точкой зрения профессора Я.А. ван Хутте, который утверждает, что Брюгге был региональным торговым центром, а не международным рынком или местом встречи купцов со всей Европы; Брюгге ввозил товары для местного потребления, а вывозил промышленные товары, главным образом ткани из окружающих областей. Очень жаль, что сохранившийся фрагмент бухгалтерской книги Медичи не такой обширный, потому что еще несколько примеров предоставили бы исчерпывающие доказательства и разрешили вопрос раз и навсегда. Во всяком случае, пока у нас нет доказательств того, что филиал Банка Медичи в Брюгге активно вел дела с купцами Ганзейского союза. Зато Банк Медичи в Брюгге активно вел дела с англичанами. Хорошо известно, что лондонские бакалейщики и торговцы шелками и бархатом регулярно ездили в Брюгге, чтобы пополнить запасы. Однако последний факт полностью признается профессором ван Хутте и не расходится с его утверждением, ведь Лондон в XV в. был спутником, который вращался по орбите вокруг Брюгге.

В обычае коммерсантов, в том числе Медичи, было открывать отдельный счет для каждого предприятия или партии товара. Такие счета обременялись всеми расходами, издержками и затратами и кредитовались доходом от продаж. Оставшаяся разница после завершения операции представляла прибыль или убыток и обычно проводилась по счету «Товарные прибыли и убытки». Иными словами, прибыль от торговли и прибыль от обменных операций записывалась раздельно. Такую систему открытия отдельного счета на каждое предприятие бухгалтеры и специалисты по истории бухгалтерии называют «венчурной бухгалтерией». Венчурная бухгалтерия устраняла необходимость в оценке товарных запасов. Поскольку записи в целом велись в соответствии с такой системой, нет ничего удивительного в том, что Лука Пачоли и другие ранние специалисты по бухгалтерии ничего не пишут об оценке запасов. Неудивительно и то, что в архивах Медичи нет примеров такой оценки.

Как показывает пример со 100 мешками миндаля, каждая партия товара требовала значительного внимания: необходимо было договориться с перевозчиком, нанять складские помещения, заплатить за провоз и таможенные сборы и найти потенциальных покупателей. Несомненно, все эти заботы поручались факторам. Роль управляющего, скорее всего, сводилась к одобрению сделок, которые совершали его подчиненные. Кроме того, управляющие следили за тем, чтобы товар продавался как можно быстрее: чем быстрее оборот, тем больше прибыль на инвестированный капитал.

Венчурная торговля основывалась на доверии, поскольку принципал почти не контролировал своих агентов. В лучшем случае он мог проверить, не обманывают ли они его, продавая товар ниже рыночной цены или удерживая часть прибыли [56] Гульельмо Кверини (ок. 1400–1468), венецианский купец, потерял большую часть своего капитала, потому что либо поступил опрометчиво, либо ему не повезло с выбором агентов. Иногда он продавал переводные векселя Банку Медичи. Андреа Барбариго (ок. 1399–1449), еще одному венецианцу, повезло больше, но и на его долю хватило неприятностей с агентом в Сирии по имени Дольчето, который служил ему неудовлетворительно и обманывал своего доверителя с ценами. . Так как компании Медичи преимущественно вели дела друг с другом, у них, видимо, было меньше трудностей с ненадежными или неудовлетворительными агентами, чем у менее крупных компаний. Тем не менее до конца данная проблема не устранялась, и в переписке Медичи часто можно встретить обвинения управляющего одним филиалом в адрес управляющего другим филиалом, потому что присланная партия товаров продавалась медленнее, чем рассчитывали, или не принесла столько прибыли, сколько ожидалось. Поскольку грузоотправителей не было на месте, они не всегда понимали, какие трудности там возникают. Как мы помним, острую проблему в Средние века представлял дефицит денег. В результате трудно было найти покупателей, которые платили наличными и не просили продать товар в кредит на выгодных для них условиях.

Судя по переписке Медичи, виноватым оказывался либо грузоотправитель, либо грузополучатель. Первый иногда посылал товар плохого качества, который оказывалось трудно продать. Так, в 1458 г. миланский филиал жаловался на недоброкачественную шерсть, полученную по консигнации из венецианского филиала. С другой стороны, часто были недовольны и грузоотправители, которые, справедливо или нет, считали, что грузополучатели некачественно осуществляют свои обязанности. Уже в 1441 г. из венецианского филиала писали Бернардо Портинари в Брюгге, возмущаясь его неспешностью при продаже партии имбиря и перца. Даже Томмазо Портинари, управляющий филиалом в Брюгге, давил на своего брата Аччеррито, управлявшего миланским филиалом, чтобы тот ускорил продажу партии английской шерсти. И головное отделение во Флоренции не избежало критики; в 1455 г. лондонский филиал проявлял недовольство, потому что штаб-квартира продала английскую шерсть по такой низкой цене и при таком долгосрочном кредите, что прибыль оказалась очень низкой или ее вообще не было. Кроме того, как утверждали в Лондоне, Флоренция слишком либерально предоставляла кредит покупателям английских тканей. В 1467 г. Джованни Альтовити, управляющий филиалом в Венеции, интересовался, есть ли рынок для хлопка в Брюгге. После того как Томмазо Портинари посоветовал ему прислать партию, Альтовити выяснил, что хлопок не продается, потому что генуэзцы заполнили рынок турецким хлопком, и ни один покупатель не предлагал разумную цену даже на выгодных условиях.

Из-за того что заменители денег использовались редко, в Средние века частым явлением был дефицит наличности. Часто невозможно было найти покупателя, не приняв взамен другие товары. В результате распространенной практикой стал бартер. Так, лондонский филиал, обменяв квасцы на 200 мешков шерсти, послал шерсть во Флоренцию, где от нее удалось избавиться, лишь взяв взамен шелк и парчу [57] Судя по всему, часть шерсти принадлежала Медичи, а часть – сэру Джону Кросби, одному из ведущих торговцев шерстью и члену Компании купцов-стапельщиков Кале. В 1467 г. он получил лицензию на поставку шерсти через Гибралтар. . Далее возникала еще одна проблема: найти покупателей на эти предметы роскоши при дворе и среди английских аристократов. Весь процесс занимал несколько месяцев, в течение которых средства оказывались замороженными. В эпоху дефицита доллара (1957) подобные трудности возникли вновь: один чиновник из компании «Стандард Ойл» (Нью-Джерси) рассказал мне удивительную историю о том, как его компания торговала голландским сыром и греческим изюмом, которыми с ними расплатились за нефть. Так, окольным путем, сыр и изюм в конце концов помогли финансировать строительство танкера на итальянской верфи.