Раймон де Рувер - Возвышение и упадок Банка Медичи. Столетняя история наиболее влиятельной в Европе династии банкиров

Некоторые компании пошли дальше и вели записи, которые позволяли с большой точностью высчитать затраты на производство каждой штуки сукна. Так было положено начало учету производственных затрат, хотя первоначально целью данной меры был учет товаров в процессе и предотвращение брака и мелкого воровства. Тем не менее собранные таким образом сведения уже использовались для определения издержек, а архивы Датини свидетельствуют о том, что они применяли систему коэффициентов для распределения накладных расходов на каждую штуку сукна. Такая рациональная процедура подтверждает высокий уровень технической грамотности и управленческих навыков. Пока у нас нет доказательств того, что эту систему переняли другие компании, но все сохранившиеся документы еще не были изучены, даже поверхностно.

К налоговой декларации Медичи за 1427 г. приложена ведомость активов и пассивов для суконной мануфактуры, управляемой их банком (таблица 31). Такая ведомость не является балансовым отчетом в полной мере, поскольку активы превосходят пассивы плюс собственный капитал предприятия – решающее доказательство того, что бухгалтерские книги велись не в соответствии с двойной бухгалтерией. Более того, ведомость нельзя назвать полной: в ней не приводится стоимость товаров в процессе производства или сырья и готовой продукции на складе. Несмотря на такие пробелы, ведомость активов и пассивов позволяет многое прояснить.

Капитал суконной мануфактуры составлял 4500 флоринов, из которых Медичи внесли 3800 флоринов, а управляющий, Таддео ди Филиппо, – 700 флоринов. Вдобавок имелись 1500 флоринов накопленной прибыли, которую партнеры оставили в деле, доведя размер капитала до 6 тыс. флоринов, плюс неоговоренная сумма текущей прибыли, которая оставалась нераспределенной. Помощником управляющего был Лионардо д’Аньоло Бальони, который не имел доли в капитале, но тем не менее к нему относились как к третьему партнеру, и ему причиталась 1/6 часть прибыли. Оставшиеся 5/6 распределялись следующим образом: 2/3 – Банку Медичи и 1/3 – Таддео ди Филиппо.

Очевидно, почти все сукно продавалось на месте экспортерам – как отдельным купцам, так и компаниям торговых банкиров. Основная часть предназначалась флорентийскому отделению Банка Медичи. Судя по всему, крупнейшим рынком сбыта являлся папский двор, поскольку римский филиал был должен суконной мануфактуре значительную сумму, видимо за сукно, посланное по консигнации. Торговцы мануфактурными товарами во Флоренции и соседних городах не считались сколько-нибудь значительными клиентами. Какое-то количество сукна, правда очень небольшое, продавалось напрямую покупателям, все из которых принадлежали к кругу Медичи. Одной из них была донна Джиневра, жена Лоренцо ди Джованни де Медичи. Во всяком случае, в финансовой декларации не подтверждается та точка зрения, что у флорентийских фабрикантов-суконщиков имелась сложная организация торговли и агенты, рассредоточенные по всей Европе. Внимание производителя сукна было сосредоточено на производстве, а экспортная торговля находилась главным образом в руках крупных торговых компаний. Они распределяли флорентийское сукно по всей Италии, их главному рынку. В числе лучших покупателей были венецианцы, которые скупали сукно для реэкспорта на Балканы и в страны Леванта. В Испании условия были не такими благоприятными из-за острой конкуренции со стороны фламандских тканей, особенно из Вервика, которые удерживали свои позиции на рынке. В Северной Европе спросом пользовался итальянский шелк, но, очевидно, не флорентийское сукно.

Таблица 31

Ведомость активов и пассивов суконной мануфактуры, управляемой Таддео ди Филиппо в соответствии с налоговой декларацией катасто за 1427 г.

Долгое время степень эксплуатации в флорентийской шерстяной промышленности считалась темой противоречивой. Во всяком случае, следует подчеркнуть, что основной причиной для плохих условий жизни рабочих была не эксплуатация, а низкая производительность. Даже если бы эксплуатации вовсе не было, уровень жизни рабочих был бы ненамного выше, поскольку не требует доказательства, что общество, какой бы ни была его организация, плановая или неплановая, не может потреблять то, что оно вначале не произвело. Эксплуатация возникала из-за того, что фабриканты-суконщики находились в гораздо лучшей рыночной позиции, чем рабочие-суконщики, и пользовались цеховой властью, чтобы не дать последним создавать никаких объединений, даже под прикрытием религиозных общин. Представители церкви клеймили подобные объединения, называя их монополиями и заговорами, призванными ограничить свободу.

В уставе корпорации суконщиков (Arte della Lana) особо запрещались все «тайные собрания» или «общины», образуемые ремесленниками или рабочими в противовес корпорации. От них требовали присягнуть, что они не будут вступать в такие организации. Не будет анахронизмом сказать, что в качестве предварительного условия найма от рабочих требовали подписать нечто вроде обязательства о невступлении в профсоюз. Попытки нарушить такое правило влекли за собой серьезное наказание. В 1345 г. некоего чесальщика по имени Джуто Брандини приговорили к смерти и казнили за то, что он пытался образовать «братство» или рабочий союз. В приговоре, текст которого дошел до наших дней, Брандини обвиняется в том, что он «движим сатанинским духом», из-за чего предлагает вредоносные «новшества», подвергает опасности собственность и нарушает мир и порядок. В архивах задокументированы несколько других случаев, которые доказывают, что корпорация, не колеблясь, прибегала к решительным мерам против любых агитаторов, которые угрожали посеять смуту среди рабочих.

Хотя Антонин Пьероци, архиепископ Флоренции, был хорошо знаком с социально-бытовыми условиями в флорентийской суконной промышленности, он относился к мятежным рабочим движениям не менее неодобрительно, чем другие средневековые моралисты. Тем не менее он укоряет тех работодателей, которые, пользуясь бедностью и нуждой рабочих, платят им меньше средних расценок. Значит, текущие расценки определялись спросом и предложением на рынке труда. Антонин Флорентийский еще более сурово обличает работодателей, которые, движимые скорее жадностью, чем необходимостью, не платят рабочим в срок или заставляют рабочих принимать плату натурой или фальшивыми монетами. Правда, неясно, имел ли в виду архиепископ Флоренции какого-то конкретного работодателя или группу в целом, потому что корпорации суконщиков и шелковщиков, возглавляемые крупными промышленниками, иногда оказывали давление на флорентийское правительство с целью обесценить серебряную валюту (монета ди пиччоли), чтобы понизить реальную плату, не трогая номинальные расценки. Система оплаты труда товарами существовала и в суконной, и в шелковой промышленности. Наверное, большее распространение она получала во времена спада, а не процветания, потому что работодатель, который расплачивался товарами, рисковал сбить цены на рынке своей продукции.