Валерий Шамбаров - Иван Грозный. Как первый царь создавал великую Россию [litres]

Но пока царь боролся с бедствиями и укреплял страну, бояре организовали против него новый заговор. И сумели вовлечь в него даже самых близких помощников Грозного, Алексея и Фёдора Басмановых, князя Вяземского. Это были руководители опричников! Они изображали себя самыми верными. Делали вид, будто им нравится жить по строгим монашеским правилам, как наставлял государь. На самом же деле они такие порядки возненавидели. Им хотелось жить в своё удовольствие, как польские вельможи. Вот бояре и перетянули их на свою сторону.

Как раз они занимались расследованием измен. Если что-то открывалось о заговоре, царю не докладывали. Говорили – всё спокойно. Эти же помощники набирали новых опричников. Полагалось принимать только совершенно безупречных. Но Басмановы и Вяземский брали всяких сомнительных людей, готовых выполнять их приказы, а не царские. Подручным себе они взяли князя Тёмкина-Ростовского, соучастника прошлых измен. Заговорщики были и в Церкви. Архиепископ Пимен Новгородский, большой друг Владимира Старицкого. Ещё несколько епископов. Они сами жили, как бояре, вот и были близки к ним. А Пимен давно уже мечтал возглавить всю Русскую Церковь.

В 1566 году митрополит Афанасий разболелся и ушёл в монастырь. Заговорщики из епископов и бояр стали агитировать священников, настоятелей монастырей – на его место надо выбрать Пимена. Иван Грозный ещё не знал, что он – один из руководителей заговора. Но догадался, что это нечестный человек. Рвётся к почёту, к власти. Ставить такого митрополитом царь не хотел. Назвал Казанского архиепископа Германа. Он был строгим борцом за православие, преследовал сектантов. Поддержал желание царя очистить Россию от изменников. Его родственники служили в опричнине. Герман мог стать хорошим помощником Ивана Васильевича. Но против него выступили несколько епископов. И Басмановы тоже стали клеветать на него, что он слишком любит командовать. Будет при царе распоряжаться, как Сильвестр.

Государь засомневался – и епископы против, и его верные слуги. Согласился: пожалуй, лучше Германа не ставить. Однако и Пимена не желал. Неожиданно предложил настоятеля Соловецкого монастыря Филиппа. Он был из боярского рода Колычевых. В молодости даже участвовал в мятеже Андрея Старицкого. Потом раскаялся, стал монахом. Царь знал, что он был очень благочестивым, твёрдым в православии. Но и очень умным. Разрабатывал разные изобретения для монастырского хозяйства. А его монастырь был далеко на севере. Филипп не участвовал в интригах бояр, в борьбе епископов за престол митрополита. Вот и пусть будет как бы со стороны. Пусть разберётся, что же творится в Церкви. Его пригласили приехать в Москву.

Но уже по дороге против него устроили провокацию. Филипп был всего лишь настоятелем монастыря и даже не знал, зачем его вызвали. Но в Новгороде вельможи откуда-то знали это. Собрали и прислали к нему огромную делегацию. Она вывалили Филиппу кучу жалоб, дескать, всё в стране плохо. Просили передать это царю и сказать ему, чтобы отменил опричнину. Хотя здесь можно задуматься. Если жалобы были правдой, то почему новгородская знать не передала их через своего архиепископа Пимена? Он-то давно находился в Москве, встречался с государем. Нет, зачем-то передали через проезжего Филиппа. А он был искренним служителем Церкви. Если просят – он сделает. Приехал в столицу и пересказал всё Ивану Грозному.

Пимен и его товарищи только этого и ждали! Тут же подставили Филиппа. Обратились к царю: он твой враг, надо наказать его! Но ошиблись. Иван Васильевич на него совсем не рассердился. Пригласил пообедать с собой. Дружелюбно побеседовал. И понял – честного и простодушного Филиппа нарочно втянули в дела, в которых сам он не разобрался. Царь объяснил ему, зачем нужна опричнина. Только сейчас сделал предложение стать митрополитом. Филипп отказывался, но Иван Грозный уговорил его. А чтобы больше не было недоразумений и чтобы Филиппа больше не подставляли, царь повторил те же условия, которые уже называл, когда вводил опричнину. Митрополит не должен вмешиваться в государственные дела, а государь обещал не вмешиваться в управление Церковью. Филипп согласился. По настоянию Ивана Грозного Церковный Собор избрал его митрополитом.

А в 1567 году угасла эпидемия чумы. Царь повелел: чтобы заставить панов мириться, надо нанести по ним ещё один мощный удар. Поход он решил возглавить сам, как на Полоцк. Уже знал – при нём воеводы будут чётко выполнять приказы. И воины воодушевятся. План он продумал мудро. Пройтись вдоль Двины. Захватить города и крепости на этой реке. Вот и установится граница, как он предлагал, по Двине. А панам придётся на это согласиться. Царь отправил к Сигизмунду послов. Может быть, всё-таки склонится к миру? Куда там! За время передышки враги успели собрать денег. Снова набрали наёмников, призвали на войну шляхтичей.

Ну что ж – если не хотят по-хорошему, Иван Грозный велел собирать полки возле западных границ. В октябре 1567 года сам выехал к ним. Но к нему вдруг стали поступать странные сведения. Оказалось, что Сигизмунд ещё раньше, в сентябре, собрал армию. И тоже возглавил её! Но почему-то стоит возле границ и ничего не предпринимает! Чего-то ждёт… Русские разведчики поймали пленных и от них узнали: враги ждут предательства! Заговорщики сообщили им – когда начнутся бои, они выберут удобный момент, схватят царя и выдадут Сигизмунду. Или убьют.

Государь был ошеломлён такой новостью. Но найти изменников он сумел очень легко. Если его хотят свергнуть, посадить на престол могут только Владимира Старицкого. Двоюродный брат находился в армии вместе с государем. Иван Грозный вызвал его, допросил. А тот был трусом. Перепугался. Признался во всём, умолял простить его. Сам выдал тех, кто замышлял передать ему власть. Назвал, что заговор возглавляет боярин Фёдоров-Челяднин. Он участвовал почти во всех прошлых изменах, но всякий раз избегал наказания. Был одним из самых богатых людей России. Его огромные вотчины раскинулись в разных областях страны. Но и ликвидация таких боярских гнёзд его не коснулась! Помогли друзья в руководстве опричнины.

Начинать сражения, когда обнаружилась измена, было безумием. Поход на Двину царь отменил. Забрал Старицкого и уехал в Москву. Но и Сигизмунд узнал – Грозный покинул армию. Понял, что планы сорвались, и ему сразу стало не интересно оставаться на фронте. Он тоже уехал, а своим военачальникам сказал – пусть сами решают, что делать. Литовцы пробовали атаковать русские крепости. Везде их отбили. Взяли только новую крепость Копие. Потому что воевода Пётр Серебряный струсил и сбежал, бросил своих воинов.

А в Москве началось следствие. Вина Фёдорова-Челяднина была доказана. Его и нескольких сообщников казнили. Выяснилось, что в вотчинах Фёдорова-Челяднина уже были собраны военные отряды из верных ему слуг. Как раз для того, чтобы схватить или убить царя, расправиться с его семьёй. С ними не церемонились, казнили около 200 подручных боярина. Но Владимира Старицкого, выдавшего сообщников, царь снова простил. А за сбежавшего князя Серебряного заступились бояре, священники. Иван Грозный поверил его оправданиям, не стал наказывать. Хотя выявили только часть заговорщиков. Ведь следствием руководили Басмановы и Вяземский. Они прикрыли большинство злоумышленников. Вели допросы так, чтобы их имена не прозвучали. Или не записывали их.