Иван Снегирёв - Жизнь двенадцати царей. Быт и нравы высочайшего двора

Государыня Елизавета Петровна, позвав Гаврилу Матвеева к себе в кабинет, спросила своего стремянного:

— Я слышала, ты говоришь, что в царях правды нет; скажи мне, какую же неправду я сделала пред тобою?

— А вот какую, — смело отвечал Гаврила, — обещали мне золотую табакерку, и вот сколько прошло месяцев, а не исполнили своего обещания!

— Ах, виновата, забыла, — и подаёт Гавриле серебряную вызолоченную табакерку, устюжской работы с чернью.

Тот, взяв её, поклонился до земли, и, посмотрев на подарок, молвит:

— Все-таки моя правда, что в царях нет правды.

— Как так? — спрашивает государыня.

— Да ведь ты изволила обещать золотую табакерку, а жалуешь вызолоченную, серебряную!

— Ну, вот, опять неправа, подай мне серебряную, обменяю ее на золотую.

— Нет, матушка, эта будет у меня будничною; изволь-ка вынести мне праздничную.

Так и сделалось, как сказал Гаврила. И государыня, и он остались довольными: одна шуткою, а другой двумя подарками от царицы.

Но могло и по-другому быть, попадись Гаврила под плохое настроение государыни. Сам он так говаривал:

— Ешь пирог с грибами, а язык держи за зубами, а не то жилы вытянут, в уголь сожгут, по уши в землю вколотят.

И это были не пустые слова: в Преображенских застенках ещё и не то вытворяли…

К зрелым годам характер государыни Елизаветы Петровны сильно испортился: раздражаться она стала всё больше, всех во всём подозревала, и чтобы не быть обманутой, приблизила к себе сплетниц и наушниц. Целыми днями сидела с ними в своих покоях, в карты играла и слушала всякие россказни, — а потом случались суд и расправа. Самой вредной среди этих ворон была девка-вековуха Елизавета Ивановна, а из какой она семьи, какого роду-племени, Бог весть. Такое она влияние приобрела, что все дела лишь через неё государыне подавались, — ну и шли к этой вековухе на поклон, словно к самой царице, и подарки ей несли.

Государыня Елизавета Петровна и внешне переменилась: мало того, что тучной стала почти такой же, как прежде покойная государыня Анна Иоанновна была, так, к тому же, одрябла и состарилась не по годам. Здоровьё у неё расшаталось, сна не было: опять появились у нас чесальщицы пяток, которые сим занятием пытались у государыни-императрицы сон вызвать, однако в отличие от времён государыни Анны Иоанновны должность эта почётной стала и многие знатные дамы её добивались.

Много я уже о государыне Елизавете Петровне рассказал, — разве что о любовных увлечениях, без которых она жизни своей не мыслила, не упомянул. Замуж её хотели выдать с юного возраста, а вышла она, когда ей уже за тридцать перевалило, да и то тайно… Почему тайно, спрашиваешь? Не спеши, скоро расскажу…

Значит, вначале о сватовстве. Отец её, Пётр Алексеевич, женихов для неё не переставал искать и находил, но как-то всё не ладилось, хотя в Елизавете Петровне никакого изъяну не было: о стройности я уже говорил, рост имела высокий, лицо правильное, миловидное, волосы густые, слегка рыжеватые, зубы здоровые и ровные. И глаза были хороши: серо-голубые, весёлые, глядели эдак призывно… Языку французскому была преотлично обучена и разговаривала на нём, как на родном; от неё при дворе и прочие дамы и кавалеры начали по-французски говорить, так что русская речь вроде как стала не принята. А уж в танцах Елизавете Петровне равной не было, все её хвалили — взаправду, без лести!

Но вот не складывалось с женитьбой, будто проклятье какое! Нашёл Пётр Алексеевич для неё принца, а тот умер перед женитьбой; хотел затем государь замуж её отдать за французского короля — снова осечка [17]… Об отношениях Елизаветы Петровны с Петром Алексеевичем Вторым я уже рассказывал, — а ведь могла бы эта свадьба состояться, не вмешайся Долгоруковы!..

Так и осталась Елизавета Петровна без мужа, но любовью пленялась часто. С невинностью она рассталась лет шестнадцати от роду, когда к ней был приставлен ординарцем Александр Бутурлин, который до того денщиком у её отца службу проходил. Ростом он был не меньше Петра Алексеевича, а телосложением даже покрепче — Елизавете Петровне только такие мужчины и нравились. Государь Пётр Алексеевич Второй приревновал её к Бутурлину и отослал того с крымскими татарами воевать.

После того как Пётр Алексеевич с Екатериной Долгоруковой обручился, Елизавета Петровна вначале зналась с Семёном Нарышкиным, а после с Алексеем Шубиным. Он гренадёром служил в Семёновском полку, статен был и красив, ловкий такой, быстрый, и в обращении приятен. Вот это любовь была, доложу тебе — Елизавета Петровна дня пробыть без него не могла и любезничала с ним без стеснения.

Но недолго их любовь длилась: при государыне Анне Иоанновне сгинул Шубин на долгое время. Болтали разное: якобы он гвардейцев подбивал Елизавету Петровну на трон усадить. Я думаю, это пустые разговоры, потому что уже после воцарения Елизаветы Петровны он в Москву вернулся, правда, искалеченным страшно — видать, пытали его жесточайшим образом. Однако если бы он был в заговоре против государыни Анны Иоанновны замешан, живым бы не остался, так что навряд ли заговор был. Но разлуку с Бутурлиным переживала Елизавета Петровна тяжело, — даже от еды отказывалась и от этого в лице и теле многое потеряла.

Утешилась она с Алексеем Разумовским — ну да эта история известная! Был он простым казаком и певчим в церковном хоре, а стал «ночным императором» при государыне Елизавете Петровне. Фавор его начался, когда ещё Анна Иоанновна правила: приблизила его к себе Елизавета Петровна, в свой двор ввела и назначила управляющим всеми своими имениями. Государыня Анна Иоанновна этому не препятствовала: должно быть, опасности в нём не видела. И впрямь, Алексей Разумовский как был простодушен и бесхитростен, таким и остался даже на вершине фавора своего, будучи уже графом и генералом-фельдмаршалом. У нас его очень любили: с людьми он обращался безо всякой надменности, будто свой, и щедро одаривал за каждую услугу.

Чтобы он в делах государственных участвовал, я того не припомню, но, может, и было, — я по должности своей от государственных дел далёк. Однако полагаю, государыня Елизавета Петровна при себе его держала не для решения важных дел, а для других надобностей. Бывает, что муж при жене состоит, а не жена при муже, — так-то у государыни Елизаветы Петровны с Разумовским было.

Отчего я их мужем и женой называю? Да от того, что они были венчаны. Рассказать, как было?..

Государыня Елизавета Петровна, на престол взойдя, в Москву возвернулась и Разумовского с собой привезла. Она поселилась, как обычно, в Измайлове, а ему определила для жительство Перово — это тоже была часть нашего хозяйства, но дальше, за лесом и владимирским трактом, в пяти верстах отсюда, если по прямой. Почему Елизавета Петровна при себе Разумовского жить не оставила, не могу сказать, но были, верно, какие-то причины.