Сергей Плохий - Потерянное царство. Поход за имперским идеалом и сотворение русской нации [c 1470 года до наших дней]

На федеративных принципах должна быть восстановлена древняя мощь и сила Российской державы. В этой федерации Украине надлежит занять одно из первых мест, поскольку от нее пошли порядок и законность в крае, и в ее рубежах впервые сознательно возродились все униженные и притесненные большевистским деспотизмом граждане бывшей России [23] Перевод с укр. по: Державний вiстник. Киïв , 16 листопада 1918 (№ 71). С. 1. (Прим. пер.) .

После этого крутого поворота в политике гетмана многие русские националисты на Украине, которые изначально скептически относились к стремлениям Скоропадского, вступали в его армию. Среди них был и сын Василия Шульгина, Василий, или, как его звали домашние, Василёк. Он был убит на окраине Киева, защищая умирающий режим Скоропадского от наступающих сил возрожденной украинской республики.

Немецкие инициативы по строительству наций в Восточной Европе не ограничивались поддержкой украинского государства, независимого от России. Немцы во многом повлияли на выражение и развитие белорусской национальной идеи, с подъемом которой в монолите имперской русской нации появилось еще больше трещин.

Россия потеряла Западную Белоруссию после провальной весенне-летней кампании 1915 года. Поначалу немецкие оккупационные власти не знали ни о белорусах как о некой особой нации, ни об их национальных организациях – но обнаружили и то и другое спустя несколько месяцев, когда им потребовались местные кадры, чтобы ограничить влияние польских элит, преобладавших в здешних краях. В немецком отчете об этнической политике на территории, получившей название Обер-Ост [24] От нем. Ober Ost – Oberbefehlshaber der gesamten deutschen Streitkrafte im Osten — Территория в подчинении Верховного командования всеми германскими вооруженными силами на Востоке. (Прим. пер.) , поляков обвиняли в том, что они задерживают национальное развитие белорусов и живут “за счет этой дезориентированной группы, словно паразиты, черпая из нее новые силы для своей нации” [25] Пер. с англ, по: Anders Rudling. The Rise and Fall of Belarusian Nationalism, 1906–1931. Pittsburgh, 2015. P. 73. (Прим. nep.) . Автор отчета предполагал, что “будущее Германии на этой земле зависит от Weiflruthenen [26] Белорусов (нем.). (Прим. nep.) , переживающих возрождение и выступающих против поляков”.

Генерал Эрих Людендорф, немецкий командующий на этих землях, приказал создать школы, где обучение велось не на русском, а на белорусском. К концу 1917 года в школьной системе Западной Белоруссии насчитывалось 1700 учителей, которые вели уроки на белорусском, обучая примерно 73 тысячи школьников. В феврале 1916 года при поддержке и финансовой помощи Германии (немцы поставляли бумагу) начался выпуск газеты “Homan/Гоман" (“Эхо”) – на белорусском языке сначала только латиницей, а затем и кириллицей. Выходила она тиражом в три тысячи экземпляров, что было поразительно для нерусского и непольского издания в те дни и в тех краях. Немецкое военное командование, видя в Белоруссии нарождающуюся нацию, помогло организовать и белорусский театр, о котором немецкие газеты снисходительно писали как о воплощении “самых ранних стадий театральной чувственности”.

Даже если сделать поправку на явный германский патернализм по отношению к Востоку, военное командование уловило главное – белорусский проект находился на начальном этапе развития. Формирование современной национальной идентичности запаздывало в Западной Белоруссии, в те дни бывшей под немецкой оккупацией, из-за множества причин, в том числе массового исхода этнических белорусов. Белорусы уходили из обжитых мест, зачастую под влиянием православных священников, многие из которых были активными членами русских националистических организаций. В своих проповедях они изображали немцев как тевтонских варваров, пришедших с одной только целью – убивать и мучить православных славян. После ухода полутора миллионов православных белорусов национальному проекту было трудно расширить базу: политическая, интеллектуальная и экономическая власть в селах была в основном в руках польской шляхты, а значительную часть городского населения составляли евреи. В этих условиях белорусские активисты не видели своей политической целью создание белорусского государства, а склонялись к идее белорусско-литовского союза.

С российской стороны линии фронта мобилизация белорусов как нации всерьез началась лишь после революции 1917 года, когда она вышла за рамки общерусского проекта, который десятилетиями продвигало имперское правительство. Большевистский переворот в Петрограде заставил и активистов белорусской национальной идеи, и социалистов, противников большевистского режима (многие из них были этническими русскими), объединиться ради поддержки белорусской государственности. В декабре 1917 года они созвали Первый Всебелорусский съезд, который признал советскую власть в России – но не в Белоруссии. Избранная съездом Великая белорусская рада провозгласила себя единственной законной властью на территории Белоруссии, неподконтрольной Германии, и объявила о том, что намерена создать белорусскую армию. Это было легче сказать, чем сделать.

Большевики, имевшие власть в Петрограде и Москве и сильную поддержку солдатских комитетов на белорусском участке русско-германского фронта, распустили съезд. На их взгляд, не было совершенно никакой необходимости в существовании белорусского правительства. Вместо него большевики сформировали Совет народных комиссаров Западной области и Прибалтийских губерний бывшей империи. Однако, как и в Киеве, триумф большевиков в Минске был недолгим. А после того как Германия подписала с украинской Радой мирный договор в Брест-Литовске и навязала свои условия большевистской России, она же оккупировала Центральную Белоруссию, и в том числе Минск.

Теперь под властью немцев и австрийцев была вся Украина и большая часть Белоруссии (за исключением восточной части). Но немцы относились к двум национальностям по-разному: если украинская Рада подписала сепаратный мир с Центральными державами, то белорусская Рада не получила приглашения за стол переговоров. На Украине было правительство, признанное Берлином и Веной, а белорусские земли были просто оккупированы без каких-либо условий для возникновения отдельного государства или правительства. В каком-то роде повторилась ситуация середины XVII века, когда Украина стала частью царских владений на основе особых прав и условий, оговоренных казаками, а Белоруссию московские войска просто заняли без всяких оговорок.

В конце февраля 1918 года, после того как немецкие войска вошли в Минск, две группы белорусских активистов, одна из которых сначала сотрудничала с немцами, а другая сформировалась с русской стороны границы, встретились и после жарких споров приняли решение о создании не литовско-белорусского, а отдельного белорусского государства, независимого от России. Третья Уставная грамота от 25 марта 1918 года гласила: “Теперь мы, Рада Белорусской Народной Республики (БНР), сбрасываем с родного края последнее ярмо государственной зависимости, которое насильно набросили российские цари на нашу свободную и независимую страну” [27] Перевод с белорус. (Прим. пер.) . Решение о независимости Белоруссии было принято незначительным большинством, и его важность была скорее символической, чем практической: белорусы претендовали уже не на национально-культурную автономию и не на федеральный статус в будущем российском государстве, а на полную независимость.