Михаил Вострышев - Русский Гамлет. Трагическая история Павла I

Дремлет деспот;

Алчет ли крови —

Льют для него.

Мстящую руку кто вознесет?

«Вот она — французская зараза. И тут же карикатура на меня. Дался им мой нос. Угрожают, «мстящую руку» ищут. Или уже нашли и ждут лишь момента? Надо сказать Аракчееву, чтобы проверил всех офицеров дворцового караула и ненадежных заменил… Нет, меня вам так легко, как отца, не убить. Эх, узнать бы, кто сочинитель! В тюрьму, навечно в тюрьму посадил бы якобинца! Надо порасспрашивать караульных солдат, может, заметили, кто эту прокламацию подбросил».

Павел с робостью глянул на непрочитанные бумаги: а вдруг все оставшиеся такие же? Тогда и жить незачем. «Нет, не должно этого быть, я же хочу добра, и народ мой должен понимать это. А если даже не поймет, что ж, оценят потомки».

И с новым возбуждением и желанием творить добро император накинулся на бумаги.

«Ваше императорское величество, велико мое дерзновение, но милости и щедроты ваши столь велики и обильны, что дают мне смелость обращения, как к истинному отцу подданных, источнику счастья и блаженства. Великий государь, я признаю за долг довести до вашего сведения, что ваш адъютант майор Котлубицкий распускает слухи, будто бы опасных преступников во главе с генералом Костюшко собираются выпустить на свободу. Почитаю долгом предупредить об этом ваше величество для принятия мер к наблюдению за Котлубицким.

Всемилостивейший государь, вашего императорского величества нижайший верноподданный полковник Рысинский».

Павел шлепнул себя по лбу: «Как же я забыл, я же собирался освободить Костюшко, слово дал. Если император так худо выполняет обещанное, то что же требовать с подданных. Матушка крайне жестоко обошлась с Костюшко и с Польшей. И хоть он много бед причинил России, я выполню свой рыцарский долг и прощу его… А почему бы это не сделать сейчас же? Он ошалеет от счастья».

Павел в нетерпении вскочил, радуясь, что сейчас совершит благородный поступок, запер «ящик», тщательно опечатал его, пообещав себе завтра подольше поработать в мыслительной комнате, и уже через час, в сопровождении старшего сына и офицеров свиты, входил в дом, где под охраной третий год томился в заточении польский генерал Костюшко.

Император приказал караульным, дежурившим у дверей, покинуть свой пост и шагнул в узилище мятежного генерала, взятого в плен на поле боя.

Старый Костюшко в удивлении поднялся навстречу, с ненавистью и презрением взирая на русских.

— Вы свободны! — объявил ему радостный Павел. — Мне самому хотелось принести вам эту добрую весть.

Костюшко был как громом поражен. Его израненное в боях и истощенное в заточении тело, казалось, не выдержит радостной муки.

Павел заметил силу своих нежданных слов и остался доволен произведенным эффектом.

— Вы много страдали, — продолжал император, наслаждаясь своим могуществом и милосердием, — вас оскорбляли и унижали. Увы, я тоже страдал, меня тоже оскорбляли. Но теперь мы с вами свободны!

Костюшко уже чуточку оправился от радостного шока и готов был принести ответную благодарность российскому императору. Но Павел властным взмахом руки остановил его, он еще не насытился своею добродетелью и хотел словами сделать ее еще значительнее.

— Я был против раздела Польши, но меня не слушали. Теперь нужно согласие Австрии и Пруссии, чтобы восстановить вашу родину. Должно пройти время. Подчинимся же обстоятельствам. Миром добьемся мира. России нет ни малейшей нужды помышлять о расширении своих границ. Они и так слишком велики, и нам пора думать больше о том, как накормить народ, чем как уничтожить его в наших распрях. Вы свободны, что бы вы сейчас ни ответили. Но я желал бы, чтобы вы пообещали мне оставаться спокойным и не возмущать больше поляков против русских.

— Клянусь! — искренне воскликнул люто ненавидевший до сих пор все русское Костюшко, тронутый рыцарским благородством Павла.

С этой минуты этот невысокий и бледный полководец, дерзнувший с горсткой поляков противостоять России, перестал быть опасным для русского престола, за что и получил от Павла в подарок тысячу русских мужиков, которых вскорости выменял на деньги.

К вечеру того же дня и другие знатные польские конфедераторы, эти непримиримые враги России, были выпущены из заточения. Они тотчас присягнули в верности и повиновении русскому императору, обещали проливать свою кровь ради его славы, обязались доносить обо всем, что узнают опасного для его особы и империи, поклялись по первому призыву Павла бросить все и явиться к нему на службу.

Вся Россия была поражена, как легко император превратил в друзей вчерашних врагов.

Каждый новый день приносил непредсказуемые, неслыханные доселе поступки русского самодержца.

Мнения современников о царствовании Павла I столь противоречивы, что, по желанию, императора можно представить идиотом и врагом нации или блестящим мудрым правителем. И в этом противоречии невозможно найти золотую середину, ибо этой середины никогда не существовало в самом Павле.

Что же говорили о нем современники?..

«Колебания и переменчивость Павла при его первых шагах ясно доказывают, что все милости его вытекали из политических соображений, а сменившие их немилости обусловлены скорее страстью, чем справедливостью. Но всех, восхищавшихся им, больше всего смутило то, что с первого же утра по своем воцарении он с прежним исступлением принялся за мелочи военного строя. А, между тем, он вступал в этот момент в лабиринт настолько запутанных важных государственных дел и злоупотреблений, что они должны были бы занять его хоть на несколько дней. Его поразительная энергия сосредоточилась на таких государственных делах, как форма шляп, цвет султана, высота гренадерской шапки, сапоги, гетры, кокарды, косы и портупеи. Он окружил себя моделями всех родов оружия и форм. Если Людовику XVI среди государей принадлежит пальма первенства по изготовлению замков, то Павел I превосходил всех государей в чистке пуговиц. Он занимался ею с такой же старательностью, с какой Потемкин чистил свои бриллианты».

К. Массон

«Если бы Павел в несправедливых войнах пожертвовал жизнью нескольких тысяч людей, его бы превозносили, между тем, как запрещение носить круглые шляпы и отложные воротники на платье возбудили против него всеобщую ненависть».

Август Коцебу

«Император, желая исправить недостатки прежнего правительства, ниспровергает все, вводит новые порядки, не нравящиеся народу, слишком мало обдуманные, и осуществление которых столь поспешно, что никто не может хорошенько узнать их. И нечего думать, чтобы они могли продержаться. При всем том император занимается, главным образом, лишь мелкими подробностями, церемониями и представлениями, часто теряет из виду важное и не слушает ничьих советов».