Джереми Блэк - Краткая история Испании

Представления о прошлом в Испании нередко тесно переплетены с политикой. Это касается не только научных исследований и публикаций. Например, в испанских исторических атласах постфранкистского периода появились более современные карты и более смелые проекции, чем в предыдущих изданиях. В «Атласе всеобщей и испанской истории» (Atlas de Historia Universal y de España) Хуана Роига Обиола содержалась информация о парламентских выборах в Испании 1931, 1933 и 1936 годов, а также страница о выборах 1977 года, в том числе сведения о баскском и каталонском парламентах. В отличие от изданий эпохи правления Франко, в этом атласе изложение испанской истории не отличается чрезмерным центризмом. Точно так же авторы вышедшей в 1986 году книги «Исторический атлас. Современное издание» (Atlas Histórico, Edad moderna) Э. Мартинес Руис, А. Гуттиэрес и Э. Диас Лобона не скрывали глубину кризиса испанской власти в XVII веке.

Кроме общего отношения к прошлому существуют специфические исторические разногласия, причем не только связанные с Гражданской войной. Например, тема истории по-прежнему занимает ключевое место в проблеме каталонского национализма. К духу истории взывал Рахой, когда снял запрет на показ корриды в прямом эфире на государственном телевидении. С политикой связан вопрос о том, где должны храниться выдающиеся произведения искусства, – например, было решено, что «Герника» Пикассо должна остаться в Центре искусств королевы Софии в Мадриде, вместо того чтобы отправиться в Музей Гуггенхайма в Бильбао, ближайший к Гернике крупный музей.

Отголоски прошлого

В сентябре 2017 года на фоне попыток остановить референдум за независимость Каталонии отсылки к прошлому звучали особенно часто. Протестующие неоднократно открыто сравнивали действия центрального правительства с террором Франко. Правительство, в свою очередь, ссылалось на конституцию 1978 года, ту самую, которая была принята в условиях, когда правительству было необходимо заручиться поддержкой франкистских элементов. 20 сентября 2017 года президент Каталонии Карлес Пучдемон назвал испанское государство авторитарным и заявил, что Каталония никогда не согласится на «возвращение в темные времена». Пабло Иглесиас, лидер Национальной оппозиционной партии Подемос, заявил, что «постыдно» возвращаться к эпохе «политических заключенных». Действия Гражданской гвардии, которую использовали для арестов, напомнили многим о годах Франко.

Нашлись и те, кто сравнил с франкистами каталонцев: того же 20 сентября 2017 года министр иностранных дел Альфонсо Дастис обратил внимание на то, что Франко в свое время дважды организовывал референдум, и заявил, что некоторые сепаратисты используют «нацистскую» политику запугивания. Представитель Народной партии вспомнил о судьбе Луиса Компаниса, провозгласившего независимость Каталонии в 1934 году и расстрелянного Гражданской гвардией в 1940 году. В Каталонии чтят наследие Компаниса – в его честь названы улицы, площади и главный стадион, где в 1992 году проходили Олимпийские игры, а в Барселоне есть его памятник (1998).

Не забыта и более давняя история. Некоторые каталонские сепаратисты хотели убрать памятник Колумбу в Барселоне, посчитав его слишком испанским.

Исторические параллели также прослеживаются в современных дискуссиях об исламе. Нельзя не согласиться, что актуальные вопросы национального самосознания и вероятной исламской угрозы мало отличаются от тех, которые задавали во времена изгнания морисков в 1609 году. Однако в наше время больше говорят о перспективах и характере ассимиляции и о возможностях мультикультурализма.

Переход к демократии, который Испания (как и Греция с Португалией) совершила после кончины диктатора, имел особое значение. Может показаться, что масштаб этих изменений несопоставим с тем, что пришлось пережить бывшим коммунистическим государствам Восточной Европы. Но, сравнив состояние испанского общества и политики в 2018 году с тем, что было сорок лет назад, можно убедиться в том, что это совсем не так. Общей чертой в обоих случаях была либерализация, причем не только политической сферы, как это произошло в странах Восточной Европы. Либерализация экономики принесла с собой проблемы, поскольку свободная торговля внутри ЕС угрожала жизнеспособности неконкурентоспособных секторов, и это имело серьезные социальные последствия. С большими трудностями столкнулось традиционное сельское хозяйство, особенно фермеры-частники.

Испания, Португалия и Греция стали свидетелями широкомасштабной социальной и культурной либерализации, имевшей огромное политическое значение. Это была большая победа, ведь ранее консервативная диктатура в каждой из этих стран упорно сопротивлялась подобной либерализации и при этом отождествляла свое сопротивление с защитой нравственных ценностей. Последовавшую либерализацию можно рассматривать как фактор, который влиял и был вызван только изменениями в правительстве. Но можно также утверждать, что тем самым мы преувеличим важность действий правительства, поскольку на самом деле в обществе уже происходили значительные сдвиги. Не в последнюю очередь это происходило благодаря реакции молодежи на тенденции, развивавшиеся в других странах Европы. Это было особенно верно в отношении Испании, где франкистский режим в последние годы утратил жесткость, хотя по-прежнему продолжал навязывать официальную мораль через репрессивную систему и полицию.

Безусловно, можно говорить о неизменных факторах испанской истории, таких как геология и климат. На практике у испанцев и их правительства неоднократно появлялась возможность выбора, поэтому контрфактивные рассуждения («что было бы, если?») вполне имеют право на существование. В книге «Виртуальная история Испании, 1870–2004: что было бы, если?» (Historia virtual de España, 1870–2004: Qué hubiera pasado si?), изданной в 2004 году, авторы попытались представить, какой была бы история, если бы Испания избежала войны с Соединенными Штатами в 1898 году, если бы республиканские партии объединились на выборах 1933 года, если бы Испания вступила во Вторую мировую войну, если бы Карреро Бланко не был убит ЭТА в 1973-м и если бы Испания проигнорировала войну в Ираке в 2003-м. В одной из глав авторы задаются вопросом, могло ли не быть Гражданской войны, если бы социалист Индалесио Прието принял пост премьер-министра в мае 1936 года, и приходят к выводу, что это вполне возможно, тем самым привлекая внимание к значению случайностей и роли личности в истории.

Воздействие Гражданской войны и эпохи правления Франко на мышление испанцев и недавнюю историю Испании таково, что большинство глав этой книги прямо или косвенно связаны с одной из этих тем. Контрфактивные построения позволяют вынести за скобки эти проблемы и это влияние. В 1976 году, через год после смерти Франко, вышли две книги – «Парад Победы» (El desfile de la Victoria) Фернандо Диас-Плаза и «В этот день» (En el día de hoy) Хесуса Торбадо, в которых авторы размышляли о том, как развивались бы события в случае победы республиканцев в Гражданской войне. В самом деле есть у гражданских войн такое свойство – поощрять контрфактивное мышление.