Андрей Ведяев - Ода контрразведке

Таджикистан для многих ассоциируется прежде всего с архитектурой Худжанда и Пенджикента, песками и медресе Самарканда, изумрудной водой Искандеркуля, на дне которого покоится Буцефал – любимый конь Александра Македонского. Здесь находится высочайшая Горно-Бадахшанская область, возникшая в том месте, где индийская плита как шилом протыкает Центральную Азию и вздымает до небес хребты Памира. Здесь всегда поражаешься невероятным контрастам: высочайшие горные вершины, сверкающие вечным льдом, и глубокие долины с голубыми озерами, горячее дыхание Самарканда и бурный Пяндж на таджикско-афганской границе. Рельеф здесь постоянно меняется: достаточно сделать шаг в сторону – и тебя уже нет. Работа чекиста в таких условиях не может быть поставлена в привычные рамки и требует высочайшего профессионализма.

Именно здесь, в маленьком кишлаке Манем Шугнанского района Горно-Бадахшанской автономной области, родился почетный сотрудник госбезопасности Давлат Ризобекович Мамадризобеков, прошедший славный путь от оперуполномоченного до генерал-майора, заместителя министра госбезопасности Таджикистана.

Как известно, памирские таджики относятся к самой восточной ветви европейской расы, среди них много светловолосых и голубоглазых людей. Говорят они как на своем языке, так и на государственном таджикском. В Европе к ним ближе всего стоят жители Альп, а в Азии – иранцы. По своим религиозным представлениям памирцы являются исмаилитами – они совершают намаз лишь два раза в день, женщины не носят паранджу, имеют равные права с мужчинами, а мужчины иногда позволяют себе спиртное. Занимаются они в основном животноводством – разводят коз, овец, яков, горных архаров. В меньшей степени – земледелием, выращивая пшеницу, картошку, морковь и лук, а из фруктов – урюк, груши, персики и тутовник.

«В пять лет я лишился родителей, и меня отдали в детский дом, – рассказывает Давлат Ризобекович. – Это было как раз в конце Великой Отечественной войны. Советская власть тогда очень заботилась о Памире. Высокогорные районы имели особое “московское” снабжение. В детдоме нас хорошо одевали, хорошо кормили – включая колбасу, масло, конфеты, чего не всегда можно было найти в других районах республики. В Хороге еще с дореволюционных времен стоял российский пограничный отряд, который сыграл огромную роль в культурном развитии бадахшанцев. Все местные религиозные деятели – халифы и сеиды, – дистанцировались от бухарских властей и религиозных ортодоксальных суннитов того времени, но при этом поддерживали тесный контакт с русскими пограничниками. После революции 1917 года многие пограничники остались служить новой власти, а их жены работали учителями в школах».

В дальнейшем развитие Горно-Бадахшанской области было связано именно с Россией, советскими пограничниками, которые ушли из Таджикистана лишь в 2004 году. «В этом смысле показательна моя судьба, – говорит Давлат Ризобекович. – Ведь кто я такой? Я из маленького кишлака, жители которого в основном работали в своем хозяйстве или батрачили на стороне. О том, что такое электричество, я узнал только в детдоме. Нас было 50–60 детдомовцев, и для нас были созданы прекрасные условия, так что многие потом стали известными людьми – народными артистами, учеными, военными».

Давлат Ризобекович окончил ФЗУ в Ленинабадской области, работал слесарем на Канибадамском консервном комбинате. Потом был призван в армию, служил в Ашхабаде, получив по окончании службы офицерское звание младшего лейтенанта запаса – случай, сам по себе, нечастый.

– А где Вы оказались после демобилизации? – спрашиваю я Давлата Ризобековича.

– Я вернулся в Душанбе. В то время была такая практика, что комсомольские организации помогали молодежи находить работу. Я обратился в райком комсомола, и, поскольку в армии я был комсоргом и спортсменом, райком рекомендовал меня на хлебкомбинат города Душанбе. Там я был назначен на должность методиста производственной гимнастики и избран секретарем комсомольской организации. И вот здесь произошла ключевая в моей судьбе встреча. Я познакомился с Муханиным Иваном Сергеевичем, секретарем парткома хлебкомбината. Это был замечательный человек, наставник, который, можно сказать, заменил мне отца. Когда мы познакомились ближе, он рассказал, что работал в органах госбезопасности, в том числе и за рубежом. Примерно через год Иван Сергеевич как-то спросил: «Давлат, а не хотел бы ты работать в органах КГБ?» Я выразил сомнение – ведь там необходимы особые качества и умения. Но он пояснил: «Это трудная, но очень важная и необходимая для страны профессия. Там тебя научат многому ценному в жизни», – имея, видимо, в виду, что у меня не было родителей. «Главное, – продолжал он, – самому стремиться повышать уровень своих знаний и служить честно и добросовестно». Примерно через год позвонили из КГБ и пригласили меня в кадры. Первоначально мне предложили поехать в Высшую школу КГБ при СМ СССР в Москву. Но там, после рассмотрения моего дела, выяснилось, что я младший лейтенант запаса, а туда брали только курсантов без офицерского звания. Тогда меня послали на годичные Высшие курсы КГБ в Минске. И снова казус – там принимали на учебу только курсантов с высшим образованием, которого у меня тогда не было.

– И что же, пришлось возвращаться?

– Нет, для меня сделали исключение с учетом моей службы в армии и работы на предприятии. Через год, по возвращении с курсов, меня и моего однокурсника Аслонова Гайрата принял лично председатель КГБ Таджикской ССР генерал-майор Цвигун Семён Кузьмич. Это был крупный мужчина, но кадровик предупредил нас не слишком жать ему руку, которая оказалась на удивление мягкой. Он встал, с каждым из нас поздоровался и спросил, где бы мы хотели служить. Мы ответили, что, конечно, в Душанбе. Он улыбнулся и сказал, что рекомендовал бы все же начать с границы. «А через год я вас сюда заберу», – подбодрил он нас. Но в конце 1963 года Цвигуна перевели председателем КГБ Азербайджана, а я прослужил на границе три года. Работал с местным населением по вопросам прикрытия государственной границы и по другим направлениям контрразведывательной деятельности. В 1966 году меня перевели в областное управление КГБ в Хорог, куда по направлению с Украины приехала моя будущая жена Вера Петровна, работавшая учительницей в школе. Мы поженились, и там у меня родилась первая дочь.