Андрей Ведяев - Ода контрразведке

Но вот то, что рассказал Сергей дальше, меня весьма взволновало. Я не знал о том, что Высоцкий опасался повторов, двойников – и всячески избегал их. Тогда Сергей нам об этом не говорил, а потом жизнь нас разбросала. Так что узнал я об этом только недавно. Вот что пишет Сергей: «Но самое интересное произошло через три недели, когда у нас появилась ещё одна возможность пригласить Высоцкого к себе. <���…> Высоцкий даже не догадывался о том, что его снова привезут к нам, к геологам. Об этом ему поведал администратор Театра на Таганке Валерий Янклович (близкий друг Владимира Высоцкого . – А.В. ) уже тогда, когда он ехал в сторону МГУ в такси. Услышав про это, Высоцкий приказал таксисту: “Поворачивай назад!”, а Янклович говорил: “Вперёд!”, при этом напирая на то, что именно он вызвал такси. Дело в том, что артист боялся собственных повторов и очень не хотел выступать перед одной и той же публикой дважды за короткий отрезок времени…

Несмотря на то, что встреча пошла вроде как с разрядки, Володя честно сказал, что не знал, что опять едет к нам всего лишь через три недели. И начал раскованно, свободно, в свойственной ему манере. Однако я чувствовал, что по мере исполнения в нём нарастает какое-то напряжение. Трудно было это понять. <���…> В конце концов Высоцкий, добросовестно отработав почти два часа, всё-таки сдался… Хотя, наверное, это неправильная формулировка – скорее, остановился, сказав при этом, что устал, потому что опасался всё время, что в чём-то повторяется… <���…> По сложившейся традиции мы пришли в комитет комсомола, где уже был подготовлен самовар… И вот тут, понемногу смягчаясь, Володя… вдруг начал рассказывать о своих поездках по стране и за границу. Рассказал о своем впечатлении от концерта в каком-то кемпинге во Франции… При этом, как выразился Высоцкий, какой-то “сумасшедший конферансье” после каждой исполненной им песни кричал: “Вот теперь давай “Цыганочку”!..

Расходились мы уже в десятом часу вечера. Я пошёл провожать Высоцкого к такси, но, когда мы вышли на улицу, Володя предложил пройтись хотя бы немного и подышать. И неожиданно сказал: “Ты знаешь, у тебя удивительная аудитория, я никогда не сомневался в геологах. Я имею в виду искренность восприятия. Давай мы с тобой устроим встречу. Не концерт – встречу. Поэтическую. У меня есть стихи, которые не ложатся на музыку. Может быть, пока не ложатся, а может быть, не лягут никогда. Я ещё ни разу не пытался провести вечер без гитары. Давай попробуем, я сегодня почувствовал в этом необходимость. Располагает ваша аудитория. Денег мне не надо и толпы тоже. Ты подбери ребят любящих, а главное, знающих и чувствующих стих, ну и чтоб меня знали – это же не проблема, я по залу чувствовал. Ладно?”

Я очень серьезно искал возможность организации этой встречи хотя бы в гостиной общаги, но и это было практически невозможно. Сначала её отодвинули съёмки фильма (“Место встречи изменить нельзя” . – А.В. ), потом, в 1980-м, на встречу был наложен запрет с формулировкой “После Олимпиады”. Никто и не предполагал, что оставалось ему жить несколько месяцев…»

На обороте фотографии, которую Владимир Высоцкий подарил тогда Сергею Фролову и которую я привожу здесь в книге, Высоцкий красной шариковой ручкой нарисовал самого себя в профиль в виде дружеского шаржа – что-то в пушкинском духе – и написал:

Когда Владимира Высоцкого не стало, в Москве проходили XXII Олимпийские игры – мероприятие государственного масштаба, очень престижное и очень ответственное для страны. Генерал-майор госбезопасности Александр Георгиевич Михайлов, который в 1989 году возглавил пресс-службу Управления КГБ по Москве и Московской области, а в 1994 году стал начальником Центра общественных связей (ЦОС) ФСК России (предшественник ФСБ), во время Олимпиады занимался обеспечением безопасности последней. 6 февраля 2014 года в эфире «Эха Москвы» он ответил в связи с этим на ряд как всегда провокационных вопросов ведущих «Эха» и, касаясь похорон Высоцкого, подчеркнул: «Чтобы не было никаких домыслов!» Далее Александр Георгиевич отметил, что «для нас (чекистов . – А.В. ) это была дополнительная нагрузка. Более того, Юрий Петрович Любимов, как главный режиссер Театра на Таганке, и Николай Николаевич Губенко обратились к нашему сотруднику, чтобы им оказали помощь в обеспечении порядка при прощании. Мы сняли 600 человек дружинников с наших олимпийских объектов и направили туда, чтобы создать коридор, который шел с Котельнической набережной. 600 дружинников мы вынуждены были снять. Это всё было проведено с большой честью. Но есть другой момент. Вот вы про Высоцкого сказали. Информацию о смерти Владимира Семёновича мы получили первыми. В этот же день собирались в Моссовете, был там один представитель культуры, ответственный за культуру. Когда начали обсуждать проблему похорон и всё остальное, он сказал гениальную фразу: “Ну и что такого? Заурядная смерть заурядного человека”. Это человек, который отвечал за культуру».

От такой культуры бежать хочется. Как в песне Высоцкого:

Особенно начинаешь ценить ту подлинную свободу, которая была в нашей недавней советской истории, в сегодняшней зараженной атмосфере больших городов и отравленной морали так называемого большого бизнеса. Чего стоит вся эта трескотня вокруг «прав человеков» и «базарных» ценностей – тут и «железный занавес» покажется защитным «брандмауэром» против тлетворного влияния западной демократии, норовящей к тому же еще и вживить тебе чип под кожу.

Общество может сопротивляться этой заразе до тех пор, пока в нем действует иммунная система, представляющая собой, как это известно из медицины, сложную систему защиты организма, которая обычно реагирует на вторжение инородной силы, представляющей опасность для нашего здоровья. Иммунная система включает в себя органы, лимфоциты, макрофаги и молекулы, которые участвуют в активации иммунного ответа, цель которого уничтожить или подавить распространение возбудителей заболеваний. В обществе такие функции выполняет система государственной безопасности, важнейшей подсистемой которой является контрразведка. У неё тоже есть свои органы, свои сотрудники и свои агенты, без которых общество погибнет. Система госбезопасности может быть подвержена сбоям или быть ослаблена под воздействием внешних и внутренних факторов – но без нее не может существовать ни один живой организм, ни одно общество.