Андрей Ведяев - Ода контрразведке

– В год 100-летия внешней разведки Ивану Ивановичу Зайцеву исполнилось бы 100 лет. Он родился в 1920 году в Московской области в семье железнодорожников, перед войной окончил Московский институт инженеров геодезии, аэрофотосъёмки и картографии (МИИГАиК), прошел всю войну. С 1942 года Зайцев был военным переводчиком разведотдела штаба 62-й армии Василия Ивановича Чуйкова, которая обороняла Сталинград, а с 1945 года – начальником разведки 79-й гвардейской стрелковой дивизии. В 1948 году, после окончания Военной академии им. М.В. Фрунзе, Зайцев был направлен во внешнюю разведку. С 1951 года он был заместителем резидента в Тель-Авиве, а с 1958 по 1963-й и с 1969 по 1972 год – резидентом в Бонне. С 1964 по 1968 годы Иван Иванович Зайцев был начальником факультета усовершенствования 101-й разведшколы, а с 1973 по 1986 год – начальником КИ КГБ СССР (ныне Академия внешней разведки), так что у него учились многие будущие руководители СВР России. Генерал-майор Иван Иванович Зайцев умер в 1986 году прямо на рабочем месте. Ему было 65 лет. Иван Павлович, а как складывалась Ваша дальнейшая служба?

– После Бонна я четыре года работал в центральном аппарате, затем пять лет в Представительстве КГБ при МГБ ГДР, в том числе парторгом, после чего вернулся в Москву и по инициативе начальника Управления «С» (нелегальная разведка) ПГУ КГБ СССР генерал-лейтенанта Вадима Алексеевича Кирпиченко был назначен на должность заместителя начальника того самого отдела, который когда-то назывался 13-м и который был создан на базе Бюро № 1 Судоплатова. Именно в нем я и начинал свою службу в разведке. Но теперь мне было поручено решение других задач. После Кирпиченко Управление «С» возглавил Юрий Иванович Дроздов. Начинался Афганистан. В этот период я исполнял не только свои функции, но и функции второго заместителя, который уехал в Афганистан, а также функции отсутствующего начальника отдела. Работать за троих одному было непросто. Но мне очень хорошо помогал Юрий Иванович, многое брал на себя. Мы с ним иногда не соглашались, но отношения у нас были прекрасные, в том числе когда создавалась группа специального назначения «Вымпел». В 1984 году меня снова направили в Германию – на этот раз в ГДР, офицером связи Представительства КГБ при МГБ ГДР в Зуль. Там я проработал до своей отставки в апреле 1989 года.

– А с Павлом Анатольевичем Судоплатовым Вам потом приходилось встречаться?

– Да, и не раз. Особенно запомнилась первая встреча после его освобождения. Это было в клубе Дзержинского. Один товарищ подходит ко мне со словами: «Палыч, П.А. пришел! Вон там в вестибюле его окружили». Иду туда, пробиваюсь плечом через кольцо. Действительно, стоит Павел Анатольевич. Сильно изменился. Вдруг он повернулся и посмотрел на меня. Я говорю: «Здравствуйте, Павел Анатольевич!» – «Здравствуйте! Узнаю, узнаю. Вы пришли к нам в 1951-м? И мы Вас сразу отправили – забыл, куда». Я говорю: «Точно, в Австрию!» – «А в опере были?» Я хотел было сказать, что опера тогда была разрушена. Но, видимо, он сам вспомнил, и ему стало неловко. Тут сын его Анатолий плечом толкает меня: «Не надо, чтобы он вспоминал»…

– А с Мирковским?

– Евгений Иванович приходил на встречи с молодыми сотрудниками нашего отдела – пока Ельцин не упразднил отдел вместе с «Вымпелом». Мы с Евгением Ивановичем каждый раз многое вспоминали. На одной из таких встреч я рассказывал, как переходил Керченский пролив «по тонкому льду». Сидевший рядом Илья Григорьевич Старинов – «дедушка спецназа», личный враг Гитлера, участник этих ледяных переходов в качестве командира оперативно-инженерной группы Южного фронта – перебил меня и сказал: «Я вижу, здесь некоторые сомневаются, что такое возможно. Так вот, могу подтвердить, что не только их бригада перешла по льду залива, но после этого мы еще два дня технику перегоняли».

Вот так Керченский десант и открыл Ивану Павловичу Евтодьеву дорогу в самую закрытую службу, созданную легендарным Судоплатовым.

А вот Героя России Алексея Николаевича Ботяна к Судоплатову занесло, можно сказать, «вихрем». Мы были хорошо знакомы с Алексеем Николаевичем, который прожил 103 года. Он родился еще при царе в той части Белоруссии, которая временно отошла к Польше. Затем после начала Второй мировой войны он получил советское гражданство, а ушел в вечность уже снова из России. Но никогда ни о чем не жалел и считал, что нужно думать только о долге – об остальном позаботится начальство. И если все люди будут стремиться максимально раскрыть заложенные в них родной землей способности, то, как писал Константин Симонов, «ничто нас в жизни не сможет вышибить из седла».

Когда началась Великая Отечественная война, Ботян был слушателем Высшей школы НКГБ в Москве в Кисельном переулке и уже в июле был направлен на стадион «Динамо», где формировались войска Особой группы при наркоме внутренних дел Лаврентии Павловиче Берии (будущий спецназ ОМСБОН НКВД СССР). «Там были те, кто воевал в Испании, пограничники, спортсмены, – рассказывает Алексей Николаевич. – Нас готовили для работы в тылу противника. Учили стрелять, взрывному делу, и особенно агентурной работе – как подбирать надежных помощников». Потом мы ходили по немецким тылам в районе Яхромы».

– А когда вашу группу направили в глубокий тыл?

– В конце 1942 года группы Пегушина, Перминова и Карасёва переправили под Старую Руссу, где мы перешли линию фронта с помощью фронтовых разведчиков.

– Вы встречались с Судоплатовым?

– Он приехал на станцию, прощался с нами, наставления давал. Он сказал Карасёву: «Береги людей!» А я рядом стоял. Потом в 1944 году Судоплатов вручал мне офицерские погоны старшего лейтенанта госбезопасности. Ну и после войны встречались. И с ним, и с Эйтингоном, который меня чехом сделал. Это Хрущёв их потом засадил, негодяй. Какие толковые люди были! Сколько сделали для страны – ведь все партизанские отряды под ними были. И Берия, и Сталин – что ни говори, а они мобилизовали страну, отстояли ее, не позволили уничтожить – а сколько было врагов и внутри, и снаружи!

– Вы ведь и Сталина видели?

– Да, видел. 7 ноября 1941 года мы проверяли документы на Красной площади у приглашенных на парад. Я тогда уже был в 1-м полку ОМСБОН, командовал им майор Н.К. Самусь. Я стоял у Мавзолея и видел выступление Сталина. В Пресс-бюро Службы внешней разведки есть даже снимок – я стою внизу, совсем недалеко от Сталина. Я даже сам не знаю, как я туда попал.

Вскоре Ботяна назначают заместителем по разведке командира отряда «Олимп» Виктора Александровича Карасёва, удостоенного 5 ноября 1944 года звания Героя Советского Союза. Отряд базировался на Житомирщине в районе города Овруч. «Я ходил в форме железнодорожника, – продолжает свой рассказ Ботян, – приходил на станцию, узнавал какой поезд, куда, когда, что везет. Немцы подходят – а я копаюсь, вроде как гайки подкручиваю. Потом сообщал в отряд и – взрыв».