Рут Гудман - Как жить в эпоху Тюдоров. Повседневная реальность в Англии ХVI века

В незначительном количестве договоров прописана обязанность мастера вдобавок к ремесленным навыкам обеспечить обучение ученика чтению и письму. Например, в 1548 году в Бристоле портной Уильям Даннсер должен был в течение года водить своего нового ученика Роберта Уильямса в школу. Также в том же году Хью ап Пауэлл настоял на том, чтобы его сын Йевен проучился в школе в течение года, пока был на обучении у кожевника. Другие отцы не уточняли продолжительность обучения, а просто просили, чтобы их сыновья учились до тех пор, «пока не смогут писать, и читать, и считать». Иногда это обязательство ложилось на плечи друзей и семьи. Когда Томас Робертс из Пензанса в Корнуолле был в 1547 году определен в ученики к Томасу Мередиту, портному из Бристоля, в договоре было оговорено: «…упомянутый Томас Мередит должен позволять ему ходить в школу, а Дэвид Дэнс, его отчим, будет платить за это».

Одно из многочисленных преимуществ системы ученичества, о котором говорили в то время, заключалось в том, что подростки склонны лучше вести себя с чужими людьми, а не с родителями, а авторитетные лица, которые не приходятся им родителями, готовы твердо устанавливать дисциплину. Отданная на учебу молодежь усваивала не только ценные навыки, которые не могла получить дома, но и получала моральное и социальное наставничество. Эта составляющая учебы подчеркивалась требованием того, чтобы мастер был женат. В каждом договоре об ученичестве фигурирует имя жены мастера, поскольку ее забота и авторитет в доме были очень важны для мальчика и его родителей. Муж и жена вместе были связаны договором; ведь, если муж умирал, обучение можно было продолжить под руководством вдовы.

Естественно, все могло пойти не по плану. Дисциплина могла превратиться в настоящее яблоко раздора. В 1563 году Генри Мачин, лондонский купец, зафиксировал в своем дневнике один инцидент, который получил очень широкий общественный резонанс. Некто Пенред так сильно избил своего юного ученика кожаным ремнем с металлической пряжкой, что содрал с его спины кожу. Мачин увидел последствия этого события, после того как вмешались власти. Мастера поставили к позорному столбу в Чипсайде и били хлыстом, пока по его спине не потекла кровь. Лорд-мэр Лондона стоял рядом с ним с мальчиком. У того была оголена спина, так что все проходящие мимо видели, что с ним сотворил мужчина. Избиение мальчика было вполне нормальной реакцией на плохое поведение, но были допустимые пределы, которые усердствующий в «дисциплине» Пенред явно преступил.

На мастеров довольно часто жаловались из-за скудного питания и одежды. Те, в свою очередь, стонали о неподчинении, лени, аморальном поведении, мошенничестве и воровстве своих подопечных. Жизнь и работа бок о бок усиливали раздражение и могли разжечь конфликт вопреки даже самым честным намерениям ученика и мастера. Из документированных случаев ясно, что две трети ученических контрактов расторгались до того, как юноша завершал обучение и мог стать свободным горожанином и присоединиться к гильдии на правах полноправного и независимого члена. Должно быть, Вильгельм Поркар из Хорфилда подверг немалым испытаниям терпение мастеров и своих родителей: в учетных книгах Бристоля между 1549 и 1552 годами зарегистрировано пять отдельных контрактов на его обучение, каждый — с другим мастером.

Около 1550 года Томас и Дороти Рэнкок, видимо, испытывали затруднения с подбором подходящего ученика. Они были трактирщиками в Бристоле, но предлагаемое ими обучение было необычного свойства. Первый взятый ими парень, Уильям Дроури, попал к ним в марте 1548 года. Он приехал из самого Йорка и был сыном рабочего. Оба обстоятельства достаточно необычны. Объяснение, однако, кроется в списке вещей, которые он должен был получить по окончании обучения. В разделе соглашения, где обычно говорится об инструментах, указаны «виола, громкий шалмей и тихий шалмей» (шалмеи были духовыми музыкальными инструментами из тростника, похожими на гобой, но «громкий шалмей», должно быть, был более звучным, так что его было слышно и на улице в шумной толпе). Так что юноша учился на музыканта, несмотря на то что Томас и Дороти названы трактирщиками. Юный Уильям, вероятно, проделал свой путь из Йорка в компании других актеров или музыкантов. Готовность Томаса и Дороти принять незнакомца низкого происхождения объясняется тем, что он уже обладал некоторыми навыками и способностями. Но ученик не завершил семилетний срок, поскольку в марте 1550 года они снова попытались взять ученика. На этот раз им стал Джон, сын Джона Рома, состоятельного человека из Дрейкота в Уилтшире. Джон-младший, вероятно, был немного младше Уильяма, поскольку в этот раз был назначен срок в десять лет. По завершении ему должны были предоставить виолу, два шалмея и ребек (небольшой струнный инструмент, которым часто пользовались преподаватели танца). Однако его учеба была еще более скоротечной, поскольку в октябре того же года Томас и Дороти заключают договор с третьим кандидатом — Уильямом Уэллсом из Торнбери в Глостершире, сыном башмачника. Уильям Уэллс, должно быть, наконец, прошел полный цикл обучения, или же они забросили попытки искать кого-нибудь еще. Во всяком случае, других контрактов они больше не заключали.

Несмотря на все проблемы ученичества, эта система позволяла работать и учиться, а потенциально проблемные юноши и подростки обретали заботу и бдительную опеку.

Те дети, родители которых не могли позволить себе обучение, часто в подростковые годы прислуживали в чужом доме. По оценкам, в отдельные периоды XVI века 70 % молодых людей работали слугами. От их хозяев ожидали такого же сочетания практической и моральной заботы, как и от мастеров, а от молодежи — работы и подчинения, но в этот раз мастеру не полагалось никакой платы; наоборот, слуге платили небольшую сумму, которая отражала разницу между обучением и производительным трудом. Работа прислугой тоже оформлялась в виде контракта, такого же, как и для обучения, но в отличие от последнего, который мог действовать семь лет или дольше, контракты слуг заключались на один год. Естественно, с учетом предоставления жилья и питания, зарплаты были маленькими. Младшие работники, которым обычно было около 14 лет, не получали практически ничего; молодые люди в возрасте около 20 лет были гораздо более полезны и поэтому могли получать более высокую зарплату, однако она составляла лишь четверть от того, что мог зарабатывать мастер-ремесленник. В рабочие обязанности могло входить практически все что угодно. Слуга рудокопа мог большую часть времени переносить уголь под землей, а слуга плотника — подметать опилки или таскать древесину. Большинство молодых людей работали на земле просто потому, что именно так зарабатывали себе на жизнь большинство хозяев. Девочек вовлекали скорее в работу по дому вместе с госпожой, а мальчики помогали мужчинам в доме, но разделение труда вовсе не было строгим. Юношей заставляли подметать полы и носить воду, а девушки помогали на полях.